Путешествия одессита из сборной Конго: из Донецка – в Данию, из протестного Гонконга – в ФНЛ. В Африке его считают белым

Эммерсона Иллой-Айета знают на Украине: он воспитанник «Черноморца», заиграл в донецком «Олимпике», натурализован сборной Конго, откуда родом его отец. Этой весной его узнали в ФНЛ: темнокожий защитник на пару матчей подъехал в «Армавир».

Последние годы карьеры Эмика, как его называют знакомые, сплошное безумное путешествие. Из Украины он уехал в чемпионат Дании, затем умотал в Гонконг и только оттуда (незадолго до вспышки коронавируса) попал в Краснодарский край. Сейчас он поддерживает форму с «Колосом» из Ковалевки, а весной с приключениями добирался в Одессу из Армавира. Скоро Иллой-Айет может вернуться в Россию – в РПЛ.

Александр Муйжнек поговорил с Иллой-Айетом и узнал:

• почему вместо футбола он думал уйти в журналистику или психологию – и что они дали;

• какими он застал протесты в Гонконге и как могут быть омерзительны китайцы;

• как его отец попал из Конго на Украину и столкнулся там с расизмом;

• почему он сам выбрал сборную Конго и почему, впервые попав туда, его называли белым и троюродным дедом;

• как выбирался из изоляции домой – через Воронежскую область, Белгород и на «Блаблакаре».

– 15 апреля «Армавир» снялся с ФНЛ. Как ты об этом узнал?

– Президент провел собрание и сказал: это информация чисто коммерческого характера, так как клубу нужно финансирование. [Объявили о снятии], чтобы клуб избежал долгов, а на нас обратили внимание. Изначально я думал, что с возобновлением сезона «Армавир» вернется. Но президент рассчитывал, что чемпионат возобновится месяца через полтора – а когда карантин затянулся, все стали думать просто о выживании.

Игрокам «Армавира» все выплатили, передо мной задолженности нет. У меня пока нет конкретики о будущем, но контракт с «Вайле» истек, и в Данию я не вернусь.

– Как выбирался в Одессу?

– Давно мониторили билеты. Купили, но все вылеты из Москвы закрылись – 12 мая пришло сообщение, что рейс отменен. Проторчали в Армавире почти до конца месяца.

Пока ждали, накачали с девушкой игр на плейстейшн, потом переключились на пазлы, в итоге и от них затошнило. А с ребятами из «Армавира» находили площадки вдали от жилых домов, где играли в футбол. Проскальзывали, чтобы хоть как-то двигаться – дома не то.

Наконец, нашли маршрут – чтобы не попасть в плен изоляции, а реально добраться до дома. Доехали на поезде до Россоши (Воронежская область), оттуда – до Белгорода, дальше – «Блаблакаром» через харьковскую границу. Дорога заняла больше суток. Все благополучно: поезд был пустой, на границе – только базовые операции для безопасности.

– Первое, куда пошел в Одессе?

– К маме, год дома не был. Девушка – к отцу в Сумы. С июня у нас смягчили режим: работают тренажерки, торговые центры. Летние террасы, ресторанчики – город живет.

– Ты бы вернулся в ФНЛ?

– Если не брать срыв сезона, мне все понравилось. Люди и ритм жизни в Армавире – как дома в Украине. И выезд во Владивосток не проблема: мне к перелетам не привыкать. Но я бы, конечно, предпочел играть в Премьер-лиге. Звонил спортивный директор «Урала» Алхимов, я переадресовал к агенту. Он ищет мне варианты в разных лигах – в России, Украине или, может, снова в какой-то необычной лиге.

– Ты перенес наше интервью из-за мальчишника. И, как рассказал агент, сделал девушке предложение.

– Да, очень волновался – не как перед игрой, это что-то особое (хотя в ответе был уверен, ха-ха). Планировал помолвку давно – но тут карантин и закрытые границы. Вот только что все сделал в Одессе. По лицу девушки видел: ей не верится в то, что происходит – и хорошо, эффект неожиданности сыграл.

Расписываться в этом году мы не хотим – не то чтобы мы суеверные, год какой-то дурной.

Гонконг и Китай: интернет по VPN, протесты, китайцы не стесняются естественных звуков

– До Армавира ты катался в аренду в Гонконг. Как угораздило?

– Вариант провернули владелец «Вайле» с агентом. Я хотел чего-то нового, ну и заинтересовала финансовая сторона. Платили в два с половиной раза больше, чем в Дании, и все солидно: день в день.

Название – аббревиатура Rich and Force, «богатство и сила». Команда разделена на две части: как бы «Краснодар» в российской вышке и «Краснодар-2» в ФНЛ, только тут – независимые друг от друга Китайская Суперлига и Премьер-лига Гонконга.

Было бы здорово попасть в первую, в Гуанчжоу – там другие условия. Попал бы, если бы не нюансы с легионерами: в Гонконге – четыре иностранца в поле, в Китае – три. В китайском «R&F» уже было шестеро: два натурализованных бразильца, еще два бразильца и два африканца.

– Вы базировались в Гуанчжоу?

– Да, и два с половиной часа тратили на дорогу до Гонконга. Я жил на базе, как и все игроки, кто приехал без семьи. Да и приличные квартиры в приятных районах были в 40-50 минутах от базы.

Гуанчжоу – большой и красивый город, но для меня он на третьем месте после Гонконга (условно, как Москва) и Шанхая (не знаю, чего там нет – попадаешь туда, и глаза разбегаются). Совпало, что в Шанхае работала моя девушка – она модель. Пока у нее не кончился контракт, я летал к ней, она ко мне.

– Ощутил разницу между Китаем и Гонконгом?

– Это две разные нации. В Гонконге чувствуется что-то более европейское: легкая коммуникация, открытый интернет, доступ к гугл-картам, инстаграму, WhatsApp. Легко писал или звонил там, где тебе нужно.

А я жил в Китае и по сути выпал из социальной жизни на полгода. Выкручивался с помощью VPN, языка и товарищей – не будь их, пропал бы. И то с VPN я не мог пользоваться инстаграмом, интернет работал плохо. Для общения пришлось установить местные программы мне, близким и девушке.

– Чем поражали китайцы?

– Они привыкли концентрироваться на выполнении одного дела, два и больше – что-то из ряда вон. Мы сидим в компьютере, пишем сообщение, говорим по телефону и заполняем бланки, а они – только что-то одно.

У них особое отношение к естественным звукам, которые издает человек. После сбора в Португалии мы пошли с девушкой на завтрак в отеле. Отошли от стола – я за хлопьями, она за фруктами – и синхронно затихли от того, как смачно пукнул мужчина за соседним столом – на весь зал. Посмотрели с девушкой друг на друга – и смешно, и есть уже не хочется, а никого ничего не смущает. Недовольство мы высказывать не могли: не в своей стране и культуре.

Китайская кухня – не мое. У них в столовых и забегаловках дают куриные лапки с жилками. Они любят такое, а я не переношу – будто холодец.

– Застал протесты в Гонконге?

– Увидел их последствия: были с девушкой в торговом центре, потом приехали в центр города и шли мимо разбитых банкоматов, перевернутых мусорок. Сами протесты обычно устраивали на выходных, когда у нас матчи.

Все заранее знали: гонконгцы идут на санкционированные акции. Да, Гонконг хочет быть независимым от Китая, но протесты – не что-то бесконтрольное: полиция знает, что и где происходит. А в будни хаоса нет вообще – все работают и заняты делами. 

– Ты уехал из Гонконга задолго до коронавируса. Из-за чего?

– Было мало игровой практики. Я сыграл девять матчей с августа, о чем тут говорить? «R&F» – лидер чемпионата с сильнейшей линией атаки – а раз забивали по пять-шесть голов, обороняться и не нужно. В 24 года хочется не только о деньгах думать.

Отец – хирург в Конго (не виделись три года), страдал от расизма

– Твой отец переехал из Конго в 80-е, но ты одессит. В твоей жизни много Африки?

– Мало, туда ничего не тянуло – всегда ощущал себя украинцем. Ругаюсь матом много, как все одесситы! У нас это звучит.

Но да, мне хотелось изучить семейное древо, а особенно – увидеть бабушку с дедушкой. Однажды общались по видеосвязи, но видно было плохо. Когда они умерли, не стал расспрашивать отца: видел, в каком он состоянии. Он больше десяти лет не видел родителей после переезда.

Папа готовил блюда конголезской кухни – рыбу, овощи, каши. Не очень понравилось – я привередлив. Нравятся борщ, вареники, картошка.

– Как давно не виделся с отцом?

– Три года, как перестал получать вызовы в сборную Конго. В прошлом году сменился тренер, новый не вызывал полсостава (хотел посмотреть всех игроков) – а я еще и потерял практику в клубе.

– Папа и правда крутой врач в Конго?

– Оперирует грудной отдел, лечит туберкулез. Через Италию и Францию поехал в Украину, чтобы учиться на медика – с жильем у нас проще, чем во Франции и Италии.

Отец когда-то занимался гандболом, а моя старшая сестра – латиноамериканскими танцами. Хорошо получалось, пока не столкнулась с проблемой выбора партнера: мальчишки вырастают позже. Потом сестра строила на меня много планов: чтобы я пошел по папиным стопам и стал врачом, потом видела меня боксером. Хорошо, что я никого не слушал, и записался в школу «Черноморца».

– Ты говорил, что с расизмом сталкивался не только ты, но и отец. Как?

– Он молчалив, недовольства не показывает. Говорил, что это было, когда он только сошелся с мамой, а мы с сестрой еще не родились. Но я-то и сам слышал, в сознательном возрасте. Кто-то выпьет и скажет что-то папе – это не говорит об интеллекте человека.

Родители отвели меня в хорошую, спортивную школу, где уже училась сестра – так что меня знали и не дразнили. Постоянно играли в футбол, это помогало со всеми дружить. Дрался всего раз – может, оскорбления и были, но в целом по глупости вышло.

– Ты правда думал поступать на журналистику?

– Понимал: не сложится с футболом – нужно будет хорошее дело. Окончил школу с четырьмя четверками. Я много читал, нравилось, как подвешен язык у репортеров.

Еще увлекался психологией, общался с психологом. Учительница давала разные книжки – в основном, о поведении и эмоциях. Очень интересно, например, как от родителей передаются психологические травмы.

– Как это помогало в футболе?

– Я вспылил на поле, тренер мне говорит: «Будь спокойнее, не таким эмоциональным». Было интересно, почему я так устроен и как могу исправиться. Благодаря тому опыту я контролирую восприимчивость: не реагировать остро на некоторые ситуации или игнорирую их. Я несколько лет работал с психологом, в результате основательно разобрался в себе. Узнал про детские травмы, понял, что такое якори и триггеры.

Предпочел сборную Конго Украине. В Африке его считали белым, а еще нашлись троюродные внуки

– Еще в детстве тебя заметил «Шахтер», но родители сказали об этом интересе слишком поздно. Почему?

– Тогда решали мама с папой, а не я. Ни капли не расстроился. Из «Черноморца» уехал в «Карпаты» – и не то что не сыграл, даже в заявку не попал из-за трансферного бана. Подписал контракт, а его даже не оформили как следует. На время уехал в Тернополь, а летом – в «Олимпик».

– Почему так плохо с ним расстался? Президент «Олимпика» даже обвинял тебя и Тимура Парцванию в сдаче матча «Черноморцу».

– Грязная история, нас сделали козлами отпущения. Извини, я не касался этого и по украинскому телевидению, сейчас тоже не надо (в итоге КДК ФФУ оправдал игроков – Sports.ru). 

В «Олимпике» была сложная ситуация: выступали плохо, президент конфликтовал с тренером, он – с нами. Мне и еще нескольким футболистам даже не платили. Но сейчас задолженностей нет, да и вообще не жалею, что ушел.

– После Одессы, Тернополя и Донецка каково было в Дании?

– Население Вайле – 30 тысяч человек, но занятий побольше, чем в Армавире, где только площадь и пара кафешек. А в Дании и другие города рядом – ездили в Копенгаген. Редко, правда: тренер нагружал так, что в выходной не было сил подняться с кровати.

Датские цены – космос. Я не готовлю, завтракал и обедал на базе, но по вечерам ходил в кафе и рестораны. Видел счет, переводил в гривны и каждый раз ужасался, сколько трачу. Хороший ужин в Дании – три дня обедов и ужинов в Украине. 

– Что за тренер тебя нагружал?

– Адольфо Сармани – сын чемпиона Италии в составе «Милана», работал в академиях «Ювентуса» и «Наполи». Ох и хорошо мне пришлось поработать – вплоть до элементарных вещей вроде игры в линию, смещений и начала атаки. Так изнурительно я не тренировался никогда – зато многому научился в плане тактики и характера. 

– Почему ты отказался от вызова в сборную Украины?

– Видел реалии: туда вызываются игроки «Динамо», «Шахтера» и еще пары топов, а «Олимпик» – середняк. Сколько мне было еще ждать? 

Посчитал, что в сборной Конго заиграть проще. Сложностью был только французский язык – в детстве ему не обучили. И просто жить на сборах и ни с кем не общаться тяжело, а защитнику особенно важна коммуникация. Сразу, как получил вызов, я начал системно учить французский с преподавателем по скайпу – теперь им владею.

Помню прививки от малярии и лихорадки перед первой поездкой – от них на время поднялась температура до 38. В дебютной игре я забил Гане, потом съездил на выезд в Египет, а дальше стало труднее. В тот период очень болели ахиллы, просто играть не мог – сейчас они в порядке. 

– Бедность в Конго – какой ты ее увидел?

– В частном секторе – простые жилые дома. Отец возил по разным местам, показывал. Я бы жить там не смог. Если для меня и Китай специфический, что говорить о Конго.

Но, кстати, игрокам сборной платили за сборы и матчи – при этом за чемпионат мира меньше, чем за Кубок африканских наций, он менее авторитетен. Только за приезд на первый сбор платят три тысячи долларов, еще до трех тысяч – в зависимости от проведенных там дней.

– Ты говорил, что считаешься в Конго белым. Это шутка?

– Меня как-то отвезли в аэропорт, там встретился с папиным другом. Я пересматривал фрагменты игры, где забил, и там было слышно ребят, которые что-то кричали с трибун. Даже не на французском, а на диалекте. Я не понял что, а папин друг, говоривший по-русски, перевел: «Давай сфоткаемся с белым». А там разница только в загаре: у меня посветлее. 

Папа подвел меня к детям и сказал: «Ты их троюродный дедушка». А мне 21 год! Как и почему, до сих пор не понимаю. И дети не понимали – бегали вокруг, приехал какой-то парень. Позже узнал: в Конго очень много значит, близкий ты или чужак – у меня вот нашлись какие-то дальние родственники.

Чем бесит украинский футбол: интерес болельщиков не стимулируется, пропаганда ставок, кумовство

– Почему из Гонконга ты не вернулся в чемпионат Украины, а поехал в Россию?

– В Украину не хотел. В командах, куда можно было пойти, не было мест, а куда попало я не хотел. Не говорю наотрез, что не буду играть в Украине, если есть другой вариант — рассмотрю его. 

Признателен нашей лиге, что раскрылся там, но стабильных клубов там нет – Украина деградирует. Отсутствие болельщиков – это только то, что очевидно. Интерес к футболу падает, его никто не стимулирует. Есть только розыгрыши билетов: хотите приходите, хотите – нет. Много читаю об этом в фейсбуке.

– Ты говорил, как тебе не нравится пропаганда азартных игр в украинском футболе. Что тут плохого?

– Везде букмекеры, ставки – лигу спонсируют, клубы. Реклама лезет отовсюду. Захожу в фейсбук, а там: «Займи деньги у мамы, поставь на матч». Это пропаганда, как еще назвать? В ставках слишком велика зависимость от удачи, люди теряют там деньги. 

– В чем проблема кумовства в украинском футболе?

– Игроки попадают в клубы по знакомству, или потому что есть деньги. Не факт, что все заслуживают таких контрактов. Такое точно происходит на уровне клубных академий, особенно ярко – в «Черноморце». 

Война: Эммерсон был в Одессе в день пожара в Доме профсоюзов, вступается за Ракицкого, считает конфликт с Россией семейной ссорой

– Как ты переживал войну на Украине? 

– Это было страшно. Все произошло на майские праздники (речь о беспорядках в Одессе и пожаре в Доме профсоюзов 2 мая 2014 года – Sports.ru). Помню, как мы с ребятами праздновали маевку (майские праздники), ели шашлыки недалеко от мамы. Звонят родители в панике: «Где вы, что делаете?» Мы даже не поняли, к чему вопросы – но открыли новости и поняли.

В тот день в центре прогремели взрывы, людей поубивали (в пожаре погибли 45 человек – Sports.ru). Сестра была в городе на работе, я очень переживал и сразу ей позвонил – она и другие родные были целы.

Слава богу, все успокоилось, и Одесса – все такой же прекрасный город. Правда, много что достраивается.

В Донецк с «Черноморцем» я ни разу не приезжал – каждый раз не позволяли травмы. А «Олимпик» просто базировался в Киеве. Сложность только в том, что все игры – на выезде: домашние проводили в Сумах. 

– Ты четыре года с начала войны прожил на Украине. Со временем становилось тяжелее?

– Да, я и уехал как раз для того, чтобы чувствовать себя в достатке, а не сводить концы с концами. Как живется при Зеленском, я только сейчас узнаю́ – давно дома не был.

– Ты или близкие волновались о переезде в Россию?

– Мама переживала, когда я ехал в Гонконг, а тут нет. Девушка хорошо знакома с Россией и жила в Москве с сестрой – меня тоже поддержала.

Я ничего не боялся и не сталкивался с ненавистью. У меня в окружении только близкие люди, а авторы комментариев меня не волнуют – я их мнения не спрашивал. Да я еще и в Китае подвыпал из соцсетей и толком не вернулся. У каждого свое мнение, мое – я, Ракицкий или кто угодно может ехать в чемпионат России безо всякого стыда. Некоторые люди иначе воспринимают свободу слова и нарушают границу приличия. Культурные люди так бы не поступили.

Кое-какие украинцы говорят, что не поедут в Россию ни за какие деньги. Ну, их и не возьмут, а на талантливых будет спрос.

– Ракицкого перестали вызывать в сборную.

– Мне мало кто нравился из украинских футболистов, как Терри, Кулибали или ван Дейк, но против Ярослава я играл – это классный защитник. Человек приносит результат, отстаивает честь страны на поле, делает все, чтобы его команде был лучше, и он сам лучший. Странно такого не привлекать.

– Ты из Украины, но говоришь на русском и поиграл в России. Чью-то сторону занял в конфликте двух стран?

– Не уверен, что готов озвучивать свое мнение полно – его не поймут. По примеру мамы предпочитаю не лезть в политику.  

– С начала войны прошло шесть лет. Твое отношение к ней менялось?

– Мне это семейную ссору напоминает. Конфликт точно закончится, вопрос – будут ли дальше народы дружны.

– У тебя есть сомнения?

– Да, если это все еще протянется, так в головах у молодого поколения и застрянет: мы враги друг другу. Дальше мы никуда не пойдем. Вижу, что все к этому и идет – к деградации.

Я видел много неоднозначного. По телевизору у нас говорят одно, в России другое. Считаю, происходящее недопустимо. Нет реальных причин для войны и ненависти. И украинцы, и русские православные, у нас похожий менталитет и вообще все, чуть ли не язык – в Украине много русскоговорящих. Мне странно все, что началось шесть лет назад. 

Видел новости о Евро, как Россия и Украина хотят друг против друга сыграть. Хотел бы на это посмотреть. Раз накопилась такая злоба, лучше выпустить пар – пусть все покажут на деле.

🛬 «Я застрял в аэропорту на 74 дня из-за карантина». Реальная история ганского футболиста – как из фильма «Терминал»

Новый молодой в ЦСКА: разрывал фланг, как Марио, теперь опорник в стиле де Йонга

«Ахмат», который все-таки вылетел из РПЛ: жаловались Путину на судей и требовали расширить лигу

«Просыпался – и не знал зачем. Ноль мыслей, ноль целей». Истории наших легионеров из Чехии и Польши – о карантине и возвращении футбола

Фото: instagram.com/fcarmavir; olimpik.com.ua; личный архив Владиса-Эммерсона