«Ребята выбивали дверь ногой и говорили: «За насваем съезди». Кержаков рассказал о детстве в подкасте Сычева и Казанского
Лучшее из видеоподкаста.
Дмитрий Сычев и Денис Казанский запустили подкаст, в который зовут известных футболистов. Называется канал «Сычев подкаст и Денис Казанский». К ним уже приходили Дмитрий Тарасов и Роман Широков. В этот раз гостем был Александр Кержаков.
Получилось весело: Александр травил байки про детство (и не только), Казанский модерировал беседу, а Сычев заваривал китайский чай и помогал другу – в питерских интернатах они с Кержаковым росли вместе.
Если вдруг вы не можете посмотреть или послушать подкаст, мы выбрали для вас самые сочные моменты.
Кержаков говорит: из-за передачи на «Матч ТВ» его узнавали больше, чем из-за футбола
Началось все с обсуждения актуальных событий последних недель – например, премии ТЭФИ. Про главную телевизионную награду страны Кержаков сказал, что ему весь этот движ не интересен (он в нем почти никого не знает). Но на церемонию он ходил, и удивился, что среди победителей есть передача с ним – студия «Матч ТВ» во время ЧМ-2018.
Постепенно разговор перешел на обсуждение телепроекта самого Александра – шоу «Команда на прокачку». Керж с Ахриком Цвейбой и съемочной группой гонял по стране и тренировал небольшие команды.
Но началось все с обсуждения того, как Александр готовился к роли эксперта в студии.
Казанский: Серьезно, расскажи как готовился? Кого-то смотрел? Например, Линекера.
Кержаков: Нет, конечно. Прекращай! Зачем?
Сычев: Ну перед зеркалом не репетировал?
Кержаков: Нет, никогда не готовился. И не собираюсь этого делать. Зачем? для чего? Если я плохо выступлю – потом меня не позовут. А что мне переживать?
Во-первых, мне повезло – спасибо Тине Канделаки и Наталье Билан за то, что они меня с первого дня существования канала взяли и впихнули в канал. И вот я уже на протяжении четырех лет с «Матч ТВ» – и кем я только не был.
Логичнее было бы спросить не о моей подготовке к выступлениям как эксперта, а о подготовке к работе ведущего реалити-шоу. Вот это было круче, а не то, как я готовлюсь к роли эксперта.
Естественно, к этому я готовился. Я смотрел несколько передач. В Испании Италии были похожие реалити-шоу, в Италии вел Виалли. Надо отдать должное испанцам и итальянцам: там подход другой – они не экономили. У нас было сжато, это была проба.
Мне казалось, что проект пошел, что проект понравился. Потому что было огромное количество заявок мне в инстаграм после каждой передачи. По сотне писем со всей страны, чтобы мы приехали к ним.
Мы были в Краснодаре, снимали заключительную серию. Шли мужчина с женщиной, гуляли по парку. Мужчина спрашивает: «Вы Александр Кержаков? Снимаете «Команду на прокачку»? То есть спросил не про футбольные дела, а про передачу. И благодаря «Команде на прокачку» меня стали узнавать намного больше, чем когда я играл.
Сычев: Ничего себе!
Кержаков: Сто процентов! Был такой провал: я закончил, все равно мало играл. Сначала был «Цюрих», потом в «Зените» мало играл – мало светился на экране. Потом еще полгода после завершения карьеры. И потом была «Команда на прокачку» и всплеск узнаваемости. Чем чаще показывают по телевизору, тем больше узнают.
Во время подготовки передачи реально рождались эпизоды реалити. Мы сами рождали на площадке.
Казанский: Ты был в сценарной группе?
Кержаков: Неофициально. У нас был сценарий, которому нужно следовать. Но мы понимали, что лучше сделать так, так и так. Мы делали правки, и выходило намного лучше.
Сычев: Ну это экспромт был футбольный. Там пара моментов супер зашли.
Кержаков: В Карачаево-Черкессию супер съездили. Это был бум, отпад. Супер-гостеприимство, люди с открытым ртом на тебя смотрели. Вот такой эффект хотелось получить от передачи.
А вот в Екатеринбурге было: мы приехали, ребята тренируются. Мы заходим к ним и спрашиваем: «Ребята, как у вас дела?». Они смотрят на нас и говорят: «У нас разминка идет, подождите». Что?! Мы же вроде приехали, Александр Кержаков и все дела.
Казанский: Ну профессионалы, видишь.
Кержаков: Ну профессионалы-то, не профессионалы. Тут же любители. Может они из-за того, что «Урал» играет в Премьер-лиге – каждый год ходишь на стадион и смотришь на футболистов. Это не что-то далекое, как в Карачаево-Черкессии. И оператор снимал реакцию тех людей в КЧР, когда закрывалась дверь: взрослые мужики говорили «Ущипните меня, я не верю».
Закончил все Александр выводом: футбол в России не умирает – в регионах его любят и играют где могут и как могут.
Сычев в детстве торговал картошкой, Кержаков – открытками Эрмитажа и билетами на «Золотой матч»
Второй большой блок подкаста посвящен детству Кержакова и Сычева: они оба жили в одном интернате «Смены» в Санкт-Петербурге. Александр рассказал, как переезжал из Кингисеппа в Питер.
Кержаков: У меня таких отъездов было два: первый – в 11 лет, когда я зимой поехал на просмотр. Мы услышали по радио, что объявляется набор в школу «Зенит». И мама меня привезла. Помню, меня поставили играть «два на два» с мальчиком. Потом я играл один против троих. И меня взяли. Вечером у них была игра. Мне сказали: «Останься, поиграем». Я сыграл, и меня попросили приехать еще.
Я приехал и потом сказал, что мы не можем еще приезжать – это дорого, и вообще у меня школа. И через некоторое время меня устроили жить в школу-интернат, где дети проводили время с понедельника по пятницу, жили и учились.
Казанский: А ты вообще хотел?
Кержаков: Как сказать, я тогда еще не осознавал. Я просто просто рос в атмосфере того, что буду футболистом. Этого я хотел и понимал, что для этого нужно ехать в «Зенит». Я неделю жил в этом интернате, учился там, на тренировки ездил на автобусе, потом возвращался. Это самый первый, даже не спортивный интернат. Там очень дешевое было проживание, поэтому из неблагополучных семей были дети, из многодетных. Социальное учреждение.
А на выходные я ездил или к своей крестной, которая жила в Питере, или к тете мужа крестной. Но было очень тяжело – летом сказал родителям, что не могу. В интернате были вши, жили ввосьмером в одной комнате, окна не заклеивали. Я спал в свитере. Они как могли соблюдали санитарные нормы, но у меня на всю жизнь остались язвы и гнойники. Это был 1993 год – у меня родители тогда не получали зарплату по полгода.
Родители Кержакова работали на градообразующем предприятии Кингисеппа, но денег оно тогда приносило немного, поэтому на дорогу до Питера деньги или занимали, или несли вещи в ломбард. Еще бывший нападающий сборной рассказал, что до появления спортивных лагерей он с братом каждое лето ездил в Кувшиново – на родину мамы в Тверской области. Керж до сих пор гоняет в Кувшиново, и сын проводит лето так же.
Потом к обсуждению трудного детства подключился и Сычев. Он говорит, что сажал картошку по несколько раз в году, потом продавал ее на рынке. Кержаков предложил поступить как Криштиану Роналду: тот ищет кассиров «МакДональдса», а Сычев пусть ищет тех, кому продал картофель и другие овощи. У Кержа была собственная история о торговле.
Кержаков: Мы поехали на детский турнир в Финляндию. Мне было лет 13. Тренер говорит: «Купите набор открыток. Будем дарить или обмениваться перед каждой игрой». Мы купили. Первый матч закончился. Никто никому ничего не подарил. А открыток было много. В каждой пачке – по 10–12. Потом пошли по две-три игры в день. И мы весь день проводили в спортивном центре, где проходил турнир.
Мы выходили на улицу, останавливали людей и продавали им открытки. Я не знал английского, помню, говорил: «Плиз, Эрмитаж, тен маркс». Открытки с Эрмитажем расходились. Весь набор можно было купить за пять марок, а мы продавали одну открытку за десять. На эти деньги покупали себе еду.
Казанский: У тебя еще была история с билетами на матч «Спартак» – «Алания»?
Кержаков: Да. Тогда в Питере был Золотой матч на нейтральном поле и нам давали билеты. А на них вроде как был ажиотаж. Мы с моим другом лежали в комнате и прикидывали: «Если продадим за столько-то, то прикуплю себе новые кроссовки и костюмчик может быть». В итоге нам дали билеты, мы поехали к «Петровскому», а там все ходят и предлагают билеты. В итоге я продал билет, но мне хватило только на лимонад и хот-дог. Самое смешное, что друг мой вообще не продал билет – отдал так.
Еще тогда увидел Васю Уткина. Он стоял и вел репортаж для «НТВ-Плюс». Мы рядом стояли и смотрели на глыбу отечественного телевидения. В 1996 году Вася уже был знаменит, в плаще.
В интернате Кержаков отбирал приставку у Сычева, а «деды» отправляли за насваем
После обсуждения трудного детства все-таки вернулись к теме интернатов. Кержаков переезжал из Кингисеппа, а Сычев – из Сибири. У него про это тоже была целая история.
Сычев: Мне было 13 лет. На регионе играли со «Сменой» – после подошли тренеры и позвали в Питер. Потом домашний совет, слезы, все дела. Но отпустили. В 13 лет.
Собрал вещи, поехал. Приехал в Питер – совсем другая жизнь, приехал ребенок из Омска. Захожу в интернат и встречаю первых ветеранов – смотрящих за шестым этажом, на котором жили футболисты. Они жили вдвоем – Саня (Кержаков) и Антон. Показали комнату. Нам говорят: «Вот вам уголочек сушилки, вот кусочек, чтобы развешиваться и вещи стирать, в душ можете заходить только после 11-12 часов».
Казанский: Почему после 11?
Сычев: Потому что сначала ветераны.
Кержаков: Такое реально было, но это еще не супер-дедовщина. Рассказывают, то, что было до нас, еще хуже. Вообще убийство-убийство. Прямо как дедовщина в армии. Была УОР №2, училище олимпийского резерва, недалеко от станции метро «Ладожская». Из этого интерната вышли Светлана Журова, Максим Маринин, Татьяна Тотьмянина – олимпийские чемпионы.
Я туда переехал в 12 лет. Я был самым младшим, и меня не трогали. Любили и оберегали. Сидишь в комнате – и с ноги выбивается дверь. Говорят: «На Ладожскую за сгущенкой съезди». И парни решали, кто поедет.
Либо за насваем. Чтобы ты понимал – у нас В УОР №2 была телевизионная комната, на подоконниках цветы. И недели через три после первого сентября все цветы завяли – потому что все сидели с насваем и сплевывали в цветы. И вот ребята выбивали дверь ногой и говорили: «За насваем съезди». А это в 10 часов вечера. Я эту фигню не пробовал и никому не советую – вонь такая. И ребята вечером ездили с Ладожской на Звездную поупать насвай. И возвращались обратно, а утром тренировка.
А чаще просто отправляли ребят вниз – отправить сообщение на пейджер. Надиктовывали, человек спускался к телефону и говорил: «Отправьте на такой-то номер».
Сычев: У нас лайтовее уже было. Если немножко косячил, то тебя могли отправить за булкой и компотом. Всем ребятам принести. Редких ребят гоняли до метро за яблоками.
Кержаков: Самое сильное все же за булкой и компотом. Столовая не закрывалась, но там не было еды. Стоял только большой чан с компотом и булка. Старшие говорили молодым: «Так, принеси булочки и компота из сухофруктов». Я когда приехал, не понимал, как это можно воспринимать как десерт. А через полгода вошел во вкус. Но нас не гоняли и мы не гоняли. Зачем? Ребята 1980-81 годов рождения это притормозили.
Еще Александр вспомнил самое блатное, что было в столовой: во время игры за «Светогорец» ему уже приплачивали, поэтому он брал пачку пельменей, приходил к поварихе и просил сварить. Все ели обычную еду, а он – пельмени с кетчупом. Сычев признался, что завидовали Кержу сильно.
В «Светогорце» платили за победы, поэтому ребята выиграли 12 игр из 14 и могли пошиковать. Кержаков рассказывал, что ездили в кафе и заказывали шансон – по 5 рублей за песню. И четыре раза подряд слушали «Владимирский централ».
Казанский: Саш, а ты Диму помнишь по тем временам?
Кержаков: Конечно. Мы учились в параллельных классах.
Сычев: Они к нам заходили, приставку «отжимали». Мы сидим с соседом, спокойно играем. Зашел сосед Сани, а Керж в номере сидел, хотел уже играть. Говорил культурно: «Мы сейчас возьмем на вечер, поиграем». Вечером мы приходили: «Можно нам приставочку?» – «Попозже заходите!». И ты не мог ее забрать. Так приставка у них и стояла всю неделю, пока они не уезжали на игры. Комнаты оставались открытыми, мы забирали. Они приезжают, говорят: «Ты че, у меня приставку забрал?».
Казанский: Во что рубились?
Сычев: В FIFA какую-то.
Кержаков: Еще был Mortal Kombat. У нас был парень Андрей Мещеряков – потом тоже в дубле играл. Ему очень нравился персонаж Саб-Зиро, который всех замораживал. У персонажа были мутные глаза, поэтому Андрей всю ночь играл в приставку вплотную к телевизору, и у него утром были мутные глаза. Он ходил и у всех спрашивал: «Я похож?».
Казанский узнал у ребят, как тяжелые условия интерната подготовили их к взрослому футболу, но Александр и Дмитрий сказали, что не было такого – условия воспринимались как данность. Зато и Кержаков и Сычев рассказали, почему трудно переходить из молодежного футбола во взрослый. Саша сказал, что трудно сидеть на замене год-два и выходить каким-нибудь левым защитником. Поэтому в какой-то момент он мечтал уже не о «Зените», а о дзержинском «Химике» из второй лиги. Но потом Керж подрос за лето, начал много забивать и пошло. Но даже в «Светогорце» Кержаков не верил, что «Зенит» уже близко.
Сычев признался, что тоже мечтал о «Зените» – как и все в интернате. Но контракт в дубле предложили совсем без перспектив. В итоге Дима поехал в Тамбов во Вторую лигу – «хапнул школы жизни». А потом сразу «Спартак».
Кержаков считает, что молодым нападающим сейчас не хватает игр на улице
Александр тренирует юношескую сборную России по футболу. И он, и Дмитрий – большие по российским меркам нападающие. Денис Казанский спросил их, почему сейчас забивных молодых нападающих так мало. У Кержакова есть версия.
Кержаков: Им не хватает улицы. Больше даже не для воспитания личности – она воспитывает как игровика. Раньше мы играли на улице. Я говорю не о футболе: войнушка, казаки-разбойники, лазали по деревьям, играли в ножички, в квадраты на улице, пятнашки, догонялки. Ты все равно скоординирован. Сейчас очень мало именно хорошо координированных молодых людей – их нужно этому учить специально.
Казанский: Ты это уже как тренер видишь сейчас?
Кержаков: Да, я тут уже рассказывал Диме – мы пораньше встретились – я читал интервью тренера академии «Бенфики». Он рассказывал, что они в первую очередь смотрят на то, как ребенок двигается. Есть ли координация. Чтобы быстро ей научиться, нужно заниматься акробатикой. Но футбол тогда уходит... ты не можешь научить и футболу, и координации. Еще проблема в том, что дети в пять-шесть-семь лет приезжают заниматься футболом профессионально. А я приехал в «Зенит» в 11 лет.
Сычев: А мне кажется, что просто все очень средне стало. Ярких личностей нет. А все потому, что ребят загоняют в строгие рамки. Ты уже в детском возрасте должен делать то, что тебе скажут. Это не воспитывает любовь к футболу. А именно это позволяет совершенствоваться. А тебе говорят: надо обыграть, забить, еще что-то. У детей отнимают творчество. Они уже в девятилетнем возрасте приходят. А надо раньше начинать. Почему не брать пример с Испании и Голландии?
Кержаков: И давить на ребенка не надо. Родители через ребенка пытаются реализовать какие-то собственные амбиции. Знакомые и знакомые знакомых спрашивают, куда лучше записать ребенка. Мое мнение: чем ближе к дому, тем лучше. Ему будет интереснее и не будет в тягость. До 9-10 лет пусть ходит как можно ближе.
С депрессивной темы быстро ушли на обсуждение молодых тренеров. Кержаков в этом году закончил тренерские курсы. Денис Казанский спросил у него, каким тренером будет Владимир Быстров – он помогает Александру в сборной и параллельно работает на «Матч ТВ».
Кержаков: Володя Быстров – это уникальный помощник старшего тренера. Таких нигде нет.
Казанский: Он мотиватор? Тактик?
Кержаков: Давай так: что происходит в команде, останется там. Поверь мне, ребята поймут, о чем речь. Если очень интересно, подпишитесь на инстаграм Владимира Быстрова – там со сборов много горячего можно увидеть.
«Дедушка машет, бабушка показывает 2 средних пальца». Кержаков о севильском дерби
У Кердакова и Сычева есть опыт игры в европейских клубах. Дмитрий играл за «Марсель» и вспомнил историю, как болельщики бежали за автобусом перед матчем с «ПСЖ». Но команда все равно проиграла – у парижан тогда был Роналдиньо. На выезде со стадиона стояли 5 тысяч болельщиков – хотели поговорить. Охрана сначала пустила машину массажиста, болельщики перевернули ее. Все поехали через пожарный выход, Сычев выезжал последний – было страшно. На следующий день пришли на базу, но уже подостыли.
Казанский: У «Севильи» и «Бетиса» что-то подобное?
Кержаков: Мне повезло, что я ни разу не проиграл «Бетису». Мы играли дома первый матч на 1/4 кубка. Мы собрались в гостинице – от нее пешком до стадиона метров 400, на автобусе мы доезжали за 2 минуты.
За три часа до матча к нашей гостинице стали подходить болельщики «Севильи». За час до выезда из гостиницы был биток. За полчаса – жгли файеры, пели песни. И мы сорок минут ехали эту прямую и поворот. Были конная полиция, бронетранспортер охраны. Но всем все равно. При мне выбежал болельщик, скинул футболку, голый бросился на автобус, на лобовое, хватался за дворники. Толпа идет, бьет по автобусу. Мы сыграли 0:0.
Едем на ответный. Помню, идет пожилая пара. Дедушка в шарфе «Севильи», бабушка – в шарфе «Бетиса». Мы проезжаем медленно: дедушка нам машет, а бабушка вот так стоит.
Кержаков: У них это семейное. Наверное, бабушка просто росла в семье тех, кто болеет за «Бетис». Сменить клуб не возможно. Приехали на стадион. Выходит человек, который занимается нашей экипировкой. У него глаза красные – «Бетис» специально помыл нашу раздевалку сильным раствором хлорки. И специалист по экипировке сам два раза перемывал раздевалку, потому что туда было невозможно зайти. У него глаза разъедались.
Это как раз был матч, когда Хуанде Рамосу кинули бутылкой по голове. Такой атмосферы нет на матчах «Барселоны» и «Реала». Только в Памплоне, Бильбао и в Севилье. В Памплоне когда играли, болельщики берут листок бумаги, складывают, слюнявят и кидают как пики. И реально колет. Во время разминки в тебя летит много.
Сычев: В Омске так комары кусают. В меня во время дерби с «ПСЖ» прилетал апельсин. На «Парк де пренс» жандармерия меня закрывала щитами, когда я подавал угловой. Естественно, прилетело – ничего страшного. Там лютая ненависть. Тебя закрыли щитами, ты подал, но даже до ближней штанги не добил, понятное дело. И побежал дальше.
Кержаков: В Цюрихе болельщики прорывались в подтрибунку – в матче, когда мы вылетели. Их полиция остановила. Мы сидели в маленькой раздевалке с одной дверью – не в основной – и боялись, что болельщики доберутся. Потом мы выиграли кубок, но фанаты не хлопали и просили уйти. Только спели несколько кричалок, когда капитан поставил им кубок. На площади во время празднования нам показывали уйти.
Сычев: А чем они недовольны?
Кержаков: Что вылетели. До моего приезда не вылетала ни разу команда.
Вот не тебе писать о гнилых людях.
з.ы. не знал, что Кержаков и Сычёв в одном интернате были.
*
Еще Александр вспомнил самое блатное, что было в столовой: во время игры за «Светогорец» ему уже приплачивали, поэтому он брал пачку пельменей, приходил к поварихе и просил сварить. Все ели обычную еду, а он – пельмени с кетчупом. Сычев признался, что завидовали Кержу сильно.