Когда Ливерпулю понадобится солидарность между футбольными болельщиками города — они выступят единым фронтом
Возможно, слишком много информации, но я никогда не надевал маску во время секса, и вот как я себе это представляю.
Я стою на «Гудисон Парк», на трибуне «Гвладис Стрит», среди тысяч эвертонианцев, когда Джордан Хендерсон забивает первый гол в мерсисайдском дерби.
Удовлетворение на его лице ясно читается, когда он проносится мимо меня с поднятыми руками.
И все же я остаюсь неподвижным и бесстрастным — вообще лишенным какой-либо взбудораженности.
Маскировка в виде намордника и тяжелой зимней шапки помогает скрыть то, что происходит на самом деле.
Как и Джейсон Борн, я подготовился к такому повороту событий, оценив пути отступления.
От ближайшего прохода меня отделяет ряд крепких на вид мужчин. И это гарантирует, что любое удовольствие будет принято очень глубоко к сердцу.
Я как пытающиеся казаться естественными Кодос или Кэнг (прим.пер.: осьминоги с вымышленной планеты Ригель VII — персонажи мультсериала Симпсоны) среди землян.
Парень рядом со мной знает, что я ливерпудлианец, потому что на этот матч я взял билет его лучшего друга.
В своем параноидальном состоянии я задаюсь вопросом, показывают ли мои глаза что-нибудь тем, кто меня окружает, кто гораздо менее доволен разворачивающейся прямо перед ними драмой.
Они слишком заняты своими собственными мрачными мыслями, чтобы понять, что среди них есть незваный гость. Мне это нравится. Я хочу, чтобы это случилось снова.
Пожалуйста, сделайте так, чтобы это повторилось снова.
И это повторяется.
До 22:00 тантрическая кульминация достигается четырьмя голами.
За это описание и образы, которые она вдохновляет, я заранее приношу извинения.
«Ты что сделаешь?» — ответ отца на откровение, сделанное ранее в тот же день, о том, что билет на «Лоуэр Гвладис» упал мне в руки.
Было бы заманчиво предположить, что я зашел слишком далеко на вражескую территорию, но я никогда не видел таких отношений между «Эвертоном» и «Ливерпулем», несмотря на то, что порой говорят люди.
В те дни, когда ливерпудлианцы стояли на трибуне «Гвладис Стрит», а эвертонианцы шли на «Коп», это было известно как «дружеское дерби», но такой ярлык был преувеличен, так же как и заявления о вражеских действиях сейчас.
Издалека, может быть, все стало хуже, но слишком много внимания уделяется трудным случаям в толпе, выступающей перед фанатами на противоположной стороне стадиона с жестокими песнями, а также тем, кто яростно набирает на клавиатурах в качестве других воинов, которые, как я подозреваю, спят каждую ночь в свободной спальне дома своей мамы.
В конечном счете, никогда не следует забывать, что изо дня в день, из недели в неделю, из месяца в месяц эвертонианцы и ливерпудлианцы, особенно живущие в Мерсисайде, остаются частью одного племени, и, несмотря на массу бравады и отчаяния в плане футбольной победы друг над другом, они прекрасно ладят.
Мой мальчишник был в Гамбурге, и, если не считать свадьбы в следующие выходные и рождения моей дочери, это были самые лучшие и веселые несколько дней в моей жизни.
В нем участвовали двенадцать парней, и шестеро из них были эвертонианцами. Дружба важнее любых обязательств перед футбольным клубом. Если бы меня загнал в угол гоповатый ливерпудлианец, я знаю, что получил бы свою поддержку.
Тем не менее, я приближаюсь к «Гудисону» и медвежьей яме «Лоуэр Гвладис» с почтительной осторожностью. С тех пор я много раз работал из ложи для прессы на главной трибуне, но в последний раз, когда я был в этой части стадиона, я был одетым в ужасный спортивный костюм подростком.
«Эвертон» никак не мог одолеть «Ньюкасл», и Кирон Дайер забил великолепный мяч напротив трибуны «Парк Энд». Отец моего приятеля Пола, Стив, по какой-то причине не смог пойти в тот день, и когда он спросил, хотел бы я пойти, я просто подумал, а почему бы и нет?
Это было больше 20 лет назад. По мере того как я становился старше, я все больше заботился о своих решениях. Вероятно, все сводится к родительству, которое заставляет тебя снова чувствовать себя уязвимым, потому что бо́льшую часть времени ты не знаешь наверняка, что, черт возьми, происходит.
Я забираю свой билет в центре Ливерпуля у парня по имени Газ, во время его обеденного перерыва. Газ — эвертонианец и знает Тома, с которым я учился в университете.
Том, владелец абонемента на «Гудисон», родом из Северного Уэльса, и он решил не посещать дерби из-за сильной простуды, которую он не хочет распространять. Я познакомился с Томом в пабе во время моей первой недели жизни в Шеффилде. Он сидел за соседним столиком и смотрел какой-то футбольный матч на большом экране вместе с Ричем, своим соседом по квартире и фанатом «Ковентри Сити».
Мы притянулись друг к другу посредством футбола и в итоге переехали в дом рядовой застройки на Эвертон-роуд, как бы невероятно это ни звучало.
Мы втроем, вместе с моим соседом-первокурсником Дейвом, постоянно шлялись по улицам — Дейв обычно был в своей футболке «Транмер Роверс». В то время я предполагал, что эти дружеские отношения будут длиться вечно даже после окончания нашей учебы, когда каждый будет жить полной жизнью.
Когда Рич умер летом 2017 года в результате несчастного случая во время отпуска, мы вчетвером не сидели в одной комнате более десяти лет. Мы с Томом взяли на себя обязательство прикладывать для этого больше усилий, но впервые увидели друг друга всего несколько месяцев назад.
Под теплым солнцем в ресторане на Фолкнер-стрит мне захотелось плакать. Никто из нас не знал, что сказать о Риче. Мы оба много думаем о нем. Я сожалею, что не сделал больше для поддержания того, что у нас было.
В последний раз, когда я выпивал с ним пинту пива, это было в лондонском пабе, и он должен был жениться. Я все еще вижу, как он скачет по Тоттенхэм-Корт-роуд. Он был счастливым человеком.
Для нас с Томом судьба «Эвертона» и «Ливерпуля» спасла разговор.
На «Лоуэр Гвладис» было много приятелей, каждый из которых был эвертонианцем до мозга костей.
В эти дни я ближе всего к Мэтту и Билли.
Мэтта я знаю с начальной школы. Он прекрасный музыкант, чье имя я недавно сменил на своем телефоне на Сефтон Мэтт из-за его пристрастия к общественным сплетням.
Билли присоединился к нашей банде посредством «Лиги толстяков» по вечерам в четверг. Он единственный эвертонианец, которого я знаю, достаточно смелый, чтобы носить татуировку с птицей лайвер. Какой чудак, мне нравится говорить ему. Раздраженный, он напоминает мне, что любит Ливерпуль, город, и у ФК «Ливерпуль» нет монополии на то, кто использует птицу лайвер, несмотря на их эмблему.
Грэма, между тем, я знаю с конца 1990-х годов. Он играл за дерьмовую команду воскресной лиги, которой руководил его отец и которую моя команда просто уничтожила. Стена спальни Грэма была украшена плакатами, вырванными из старых программок «Эвертона». У него даже было кресло, прихваченное в конце одного сезона с «Гудисона». У того был странный запах, и мне показалось, что оно пахнет людским потом.
Мы вдвоем начали следить за «Марин», полупрофессиональной командой из Кросби, и в течение нескольких лет мы путешествовали по северу Англии, смотря на их игры. Эта связь привела к тому, что мы вместе отправились в отпуск на Кипр в возрасте 17 лет, хотя и в сопровождении моих родителей.
Совсем недавно я познакомился со скромным Томом (не Томом из университета), и он мне очень нравится. Другой повернутый на «Марин» по имени Джордан познакомил нас, и они стали приятелями, работая в тюрьме Уолтон, кто бы мог подумать. Том, который открыл для себя гольф до такой степени, что можно было представить, как он играет в гольф с Колином Монтгомери, и достаточно знаком с ним, чтобы называть его Монти, пару сезонов назад отдал мне билет на «Лоуэр Гвладис», хотя игра была отложена из-за пандемии. Был шанс, что «Ливерпуль» мог бы выиграть свой первый чемпионский титул за 30 лет именно на «Гудисоне», если бы матч закончился поражением «Эвертона». Понятно, что Том не хотел быть свидетелем этого.
А еще есть Роб, у которого есть сезонный абонемент на «Парк Энд». Последние три недели он потратил на то, чтобы обустроить мою кухню.
Как оказалось, я вижу Билли и Мэтта в зале ожидания за пинтой пива перед началом матча, а затем снова в перерыве, когда Билли говорит мне, что пропустил то, что оказалось единственным голом «Эвертона» за вечер, потому что у него были заняты руки, обращаясь к одному из писсуаров.
Не повезло, приятель.
«Эвертон» находится в плохом состоянии, и все парни это знают. «Ливерпуль» мог бы забить шесть голов в течение первых 20 минут, и ранние голы смягчают атмосферу.
Очевидно, мне не удалось узнать, что происходит с болельщиком «Ливерпуля», который празднует хотя бы один из четырех голов своей команды с выгодной позиции трибуны «Гвладис Стрит».
Нам говорили, что раньше это происходило постоянно.
Одно из моих самых ранних воспоминаний — это то, как я сижу перед телевизором и смотрю основные моменты сезона 1985/86 годов на кассете VHS.
Яркий гол принадлежит играющему тренеру Кенни Далглишу на 21 секунде дерби на «Гудисоне», что вызвало праздничные эмоции на «Лоуэр Гвладис».
Позже в том же сезоне Кевин Рэтклифф из «Эвертона» забил невероятный гол на «Энфилде», а с трибуны «Коп» Брюсу Гроббелаару эвертонианцы говорили, что он клоун.
Сегрегация, появление стадионов только с сидячими местами с меньшей вместимостью и более маленьким распределением билетов для выездных болельщиков положили конец любой традиции, которая когда-либо существовала.
В Мерсисайде родители придерживаются более строгой политики в отношении рождаемости, поэтому существует меньше возможностей для раскола между семьями и больше возможностей для закрепления, передаваемого из поколения в поколение.
Тем не менее, когда Ливерпулю как городу нужна солидарность между его футбольными болельщиками, вы ее точно получите.
Сине-красный баннер «без ножей» на трибуне «Булленс Роуд», вывешенный вслед за тем, что 14-летнего мальчика обвинили в убийстве 12-летней девочки Авы Уайт, является напоминанием о том, что люди могут и будут объединяться, когда это действительно важно.
Так же как и вид поддерживаемых болельщиками фиолетовых продовольственных фургонов, расположенных рядом с пабом Уинслоу за несколько часов до начала матча.
Возможно, я был единственным ливерпудлианцем на «Гвладис Стрит» прошлым вечером, но точно я этого сказать не могу. Мои ноги твердо стояли на холодном бетоне трибуны на протяжении всего того, что я не могу отрицать, было странно волнующим переживанием. Когда «Эвертон» забил, я почувствовал себя одуванчиком в бурю.
«Мы поедем домой на Убере из паба "Черная лошадь", встретимся там», — предложил Мэтт в перерыве. Я сказал ему, что все нормально, если он больше не выдержит, и решит уйти раньше без меня. Предупреждающие знаки для «Эвертона» были очевидны, и они оба (он и Билли), знали, чем это закончится.
Он продержится до 86-й минуты, прежде чем соскользнет в темноту Уолтона. На платформе станции Бэнк-холл я, наконец, снял свою шапочку и ухмыльнулся его смс-ке.
(Фото на обложке: Льюис Стори – Everton FC/Everton FC via Getty Images)
Автор: Саймон Хьюз (источник)
Приглашаю вас в свой телеграм-канал — переводы книг о футболе, статей и порой просто новости
PS. Этим летом запустил в продажи панамы 4 английских клубов и обдумывал насчет совместной (было пара идей). И все же решил, что это не для наших широт, увы...
Но все равно нужно быть уважительными друг к другу всем
Редакторы бывают в солидных изданиях.
Но в текстах ошибки в типа изданиях терпеть? Ну уж нет, это режет глаза. Если уж взялся за гуж, то уж сивупле, без очепяток и обишок. Это пункт 2
1 пункт, по поводу прочитанных книг, ты уж извини, но твой текст реально нечитабелен. Текст надо адаптировать, если для тебя, это не очевидно, то возможно это вообщене твоё дело?
Ты просто подправил склонение, знаки препинания и тд по мелочи. И всё.
Ты очень смелый, видимо от не изобилия знаний, раз ещё и вступаешь в обсуждение)