Alles Roger
Немного гадко, но этот текст я начала писать еще 4 февраля. То есть за месяц до вчерашнего сообщения. Гадко, но, увы, неудивительно. Слишком уж очевидно было, что его вскоре придется публиковать.
Впрочем, даже если бы и не пришлось, даже если бы мы вновь умудрились в четвертый раз за год оттолкнуться от дна, когда не верил уже никто, включая нас самих. Даже если бы внезапно случилось чудо, команда внезапно нашла бы под лавками раздевалки потерянное вдохновение, с блеском доиграла бы сезон, в следующем стала бы чемпионом, а Роджер Шмидт провел бы в «Байере», как говорил несколько месяцев назад Руди Феллер, «еще долгие годы»… Даже в этом случае материал не пригодился бы лишь если бы Шмидт стал в Леверкузене своим Арсеном Венгером. Увы, случаи «Арсенала» или «МЮ» с сэром Алексом уникальны. А мы – совсем не исключение из правил.
Идея пришла мне в голову после поражения от «Гамбурга». Вспомнила я и про последний текст в этом блоге. И подумала, что ведь и про Шмидта много чего могу рассказать. И даже больше, чем про Сашу Левандовски.
Намного больше.
…
2014, август
Вспоминая все с самого начала, первым моментом, я, наверное, назвала бы матч в Копенгагене. Лето клонилось к закату, эйфория от победы Германии на Чемпионате мира отпустила еще не до конца, но сменилась просто тихой радостью и чувством удовлетворения жизнью. Параллельно «Байер» впервые играл в квалификационном раунде Лиги чемпионов, и ввиду удачного стечения обстоятельств я сумела попасть на первый матч. Впрочем, о нем я писала тревелог для «Бундеслиги.ру», но рамках этого материала вспомнить оттуда хочу буквально несколько секунд. Сразу после игры.
Последним с поля ушел Роджер Шмидт. Пока интервью телеканалу «Скай» давал он, фанаты периодически окликали его и, обращая на себя его внимание, немного несмело хлопали.
Вместе с ними хлопала и я. Вместе с ними и я думала, что мне нравится то, что он делает. И вместе с ними и я впервые чувствовала, что уже почти готова доверить ему свой клуб.
…
2015, март
Все вот такие важные и значимые мелочи я храню аккуратно разобранными по полочкам памяти, но самые первые уже сильно путаются в голове. К примеру, забавно, но я совершено не помню, как мы со Шмидтом познакомились лично. Но впрочем, зная свое нахальство, полагаю, что второй запомнившийся мне момент случился именно в тот день, когда мы впервые пожали друг другу руки.
В том сезоне я еще ездила в Германию нечасто. Даже не приехала по традиции осенью, зато впервые встретила в Германии Рождество, доехав на последний матч перед перерывом, а затем приехала в марте. Решила, что не прощу себе, если меня не будет здесь в ту неделю, за которую мы сыграем три домашних матча – в Лиге чемпионов, Бундеслиге и Кубке Германии.
В декабре мне не удалось попасть на тренировку, потому что приезжала я в день игры, а после финальной встречи первого круга команда сразу ушла на перерыв. Поэтому увидеть своих смогла только на следующий день после матча с «Атлетико». Выиграли мы его совершенно неожиданно, тем более с учетом того, что до этого феерически упустили победу в Аугсбурге, пропустив гол в добавленное время от вратаря Марвина Хитца. Да, «Байер» уже тогда был типичным «Байером» Роджера Шмидта – умеющим удивлять как в негативном, так и в позитивном ключе.
В то утро светило солнышко, и настроение у десятка людей, заглянувших на тренировку, было отличное. Как и у Шмидта, которому я успела представиться до ее начала, а после, шагая рядом с ним ко входу на стадион, заявила:
- Вообще, как болельщик этого клуба, должна тебе сказать одну важную вещь. Знаешь, что нужно сделать, чтобы добиться тут успеха? – И в ответ на искреннее любопытство в его взгляде, усмехнулась и процитировала фразу Кирилла Дементьева, которую он сказал, комментируя наш матч с «Вердером» в 2011-м году, когда мы вели 2:0 и закончили со счетом 2:2. – Убедить «Байер», что он не «Байер».
Шмидт весело засмеялся, однако от меня не ускользнуло, что он задумался. В те дни «Байер» еще можно было называть «самой рефлексирующей командой Германии», как назвал его в одном из своих текстов все тот же Кирилл, и не мог быть еще больше прав.
Вспоминая об этом сейчас, я думаю, что вне зависимости от того, понял меня тогда Шмидт или нет, он действительно смог это сделать. Ведь в прошлом сезоне именно мы стали командой, которая одержала больше всех в Германии волевых побед.
…
4 дня спустя
В ту неделю Филипп Аренс, журналист «Бильда», прикрепленный к Леверкузену, назвал меня клубным талисманом. Это ужасно смешно, но стоило мне приехать, как «Байер» вдруг выдал серию в две победы к ряду, хотя до этого дела шли ни шатко ни валко. В субботу был минимально, но спокойно обыгран «Фрайбург», и в воскресенье я вновь пришла на тренировку.
В тот день она начиналась в одиннадцать утра, а в десять стартовал матч молодежной Бундеслиги между «Байером» и «Бохумом». Игра шла на старом стадионе, и чтобы проще было понять, где он находится, посмотрите на фото. Снято оно с внешней стороны северо-западного сектора «Бай-Арены». Справа, за автостоянкой – тренировочная площадка, под длинной полупрозрачной крышей – дорожка, которой игроки идут на площадку из тренировочных залов, расположенных на нулевом этаже стадиона. Ну а левее, за ветвями деревьев – поле «Ульрайх-Хаберланда».
Входная калитка находится под перпендикулярным ответвлением крыши. То есть буквально через пару шагов от выхода с нулевого этажа. Обнаружив по приходу на тренировку существование этого матча в природе и вдобавок бесплатный вход на него, я тут же вошла в калитку и стала наблюдать за нашей молодежкой.
От входа я отходить не стала, чтобы не пропустить, когда позади меня на тренировку отправится как всегда опаздывающая основная команда. И спустя несколько минут рядом со мной вдруг обрадовано сказали:
- О, привет!
Я повернулась к человеку, который только что вошел в калитку и стал рядом со мной, и узнала Шмидта. Даже сейчас трудно сказать, что удивило меня больше. То, что никто из пары десятков зрителей не подошел к нему (хотя некоторые явно его заметили и узнали, даже махнули руками) или то, что главный тренер не самого последнего футбольного клуба Германии и даже Европы с любопытством расспрашивает меня о том, кто я такая, что за российский фан-клуб у «Байера», сколько в нем человек…
- Я смотрю на Лукаса и Марка, – задумчиво сказал он мне, глядя на поле. – Талантливые ребята, многообещающие.
С нападающим Марком Брасничем он немного ошибся – до основного состава тот так и не дорос и играет сейчас в третьей лиге за кельнскую «Фортуну». А вот центральный защитник Лукас Бедер, хоть и не выходил пока на поле в Бундеслиге, периодически попадал в заявку и лишь этой зимой был отдан в аренду в «Падерборн». Вполне возможно, он еще вернется.
Но возвращаясь в тот день, слушая рассуждения Шмидта о пользе и качествах наших детенышей, я с отрешенным недоумением думала о том, что черт возьми – если бы еще пару лет назад у меня была возможность поговорить с нашим тренером вот так… А сейчас я стою и даже не знаю толком, что ему полезного сказать. Уже потом, в Москве, когда мы сперва вылетели из Лиги чемпионов по пенальти, а спустя пару недель – точно таким же образом из Кубка от «Баварии», я думала, что может, стоило сказать что-нибудь о пользе психологической подготовки этого клуба к подобным вещам.
Но после обоих этих обидных поражений мы уверенно выигрывали следующий матч. Так что эти мысли отпали сами собой.
…
2015, ноябрь
Следующие полгода прошли спокойно. Я продолжала приезжать и заходить на тренировки, теперь каждый раз останавливая поболтать, кроме Кисслинга, Юрчи и других знакомых ребят, еще и Шмидта. В итоге все они даже начали подходить ко мне сами, едва увидев у площадки. Однако очередной запомнившийся момент случился уже в следующем сезоне – в Минске, где в отеле «Beijing» Шмидт и Мехмеди давали пресс-конференцию перед игрой с БАТЭ.
До Беларуси я, разумеется, доехала и нахально явилась на пресс-конференцию без аккредитации. Впрочем, едва я вошла в холл, мне начал махать наш пресс-атташе Дирк Хайнен, и интересоваться моим удостоверением секьюрити не стали.
Шмидт и Адмир стояли в коридоре возле входа в зал, лениво прислонившись к стене. Оказалось, их попросили подождать, пока приедет один опаздывающий белорусский телеканал, которому почему-то непременно надо было заснять, как они вдвоем входят в зал. Странное желание, но зато у меня, благодаря ему, появился шанс спросить Шмидта о том, о чем мечталось с самого начала сезона. Тронув его за плечо, я с улыбкой прищурилась.
- Шеф, вот не хочу спрашивать при всех, но все-таки что за фигня у нас с угловыми, а?
Шмидт захохотал и, разведя руками, взглянул на меня как-то удивительно беззащитно.
- Да я сам их все время спрашиваю.
Он вообще очень часто смеется. Даже в самые сложные времена, даже если команда накануне проиграла с разгромом на своем поле, он всегда улыбается каждому, кто приветствует его утром на тренировке. Если, конечно, приветствуют не агрессивно, но честно говоря, за столько визитов на базу наутро после тяжелых поражений, я ни разу не видела от приходящих людей никакой агрессии.
…
2016, март
В марте мы свалились в первый за два года серьезный кризис. Собственно, весь сезон выдался нелегким – невыход из группы Лиги чемпионов, вылет из Кубка от воюющего за выживание «Вердера». Я оказалась в Леверкузене за пару недель до того, как ситуация обрела прямую угрозу смены декораций на тренерском мостике, и даже успела застать победный матч со «Спортингом» и выход в 1/8 Лиги Европы.
Однако затем последовало поражение в Майнце и позорные 1:4 дома от все того же «Вердера». В тот раз мне удалось улететь домой на день позже, чем я планировала, поэтому на тренировку на следующий день после игры с Бременом я смогла зайти.
После проигрыша «карнавальщикам» Шмидт на ней даже не появился, дав повод ждавшей его прессе вдоволь поязвить. Но в этот раз пришел, приветливо поздоровался со всеми работникам пера и клавиатуры и сказал, что на вопросы ответит после тренировки.
- Как же с ним сложно, а… – раздраженно вздохнул Филипп, убирая блокнот. – Бывает ему дозвониться просто невозможно, я потом спрашиваю: «Роджер, вы номер поменяли или что?» – да нет, все тот же, просто не отвечает на звонки и смс.
Подумав, что, в общем-то, прекрасно Шмидта понимаю, я пожала плечами.
- После таких матчей не особо хочется с прессой общаться, наверное.
Фил развел руками.
- Ну, это же наша работа, он должен понимать.
Я вздохнула. И глядя на площадку, где команда собиралась в круг возле Шмидта, уже раздающего какие-то указания, подумала, что ведь тот вопрос про угловые был, наверное, самым неприятным из всех, которые я ему когда-либо задавала. Да и не только ему – любым нашим игрокам, Дирку, гендиру Михаэлю Шаде, у которого довелось однажды брать интервью.
Именно тогда я впервые поняла, что в отношении «Байера» все-таки очень редко веду себя как журналист. Или даже обычный болельщик, которые в большинстве своем тоже всегда считают, что знают лучше.
После тренировки пришлось подождать – пресса с телекамерами плотно окружила Шмидта, преградив ему дорогу с площадки. Впрочем, тот, хладнокровно отвечая на вопросы, боком шаг за шагом продвигался в сторону стадиона. А оказавшись рядом со мной, поздоровался и, просто проигнорировав очередной заданный ему вопрос, переключил все внимание на меня.
С усмешкой подумав, что роль предлога прервать надоевшее интервью – это забавный новый жизненный опыт, я зашагала рядом с ним к стадиону. И отвечая на привычные вопросы, как дела, надолго ли я приехала, когда приеду в следующий раз, попутно рылась в рюкзаке.
- На-ка, держи. – Наконец найдя, что искала, я протянула ему шоколадку. Иронично добавила: – В России нормально умеют делать только водку и шоколад, так что вот сувенир.
- Ох, спасибо! – Еще секунду назад с опаской косившийся на идущих по пятам журналистов Шмидт так искренне обрадовался, что я с трудом сдержала смех. Уже не раз я привозила и ему, и нескольким игрокам, и приятелям среди наших болельщиков российские конфеты, но шоколадку взяла впервые – поддалась символизму.
- Она называется «Вдохновение». – Я постучала пальцем по синей картонке с завитками серебристых букв. Многозначительно взглянула на него.
Шмидт фыркнул и с готовностью кивнул.
- Да, вдохновение мне нужно.
Улыбнувшись, я кивнула в ответ.
- Давай, пока.
Уже сделав несколько шагов к выходу с площадки, я остановилась, когда он вдруг снова окликнул меня.
- Эй, Аля! – И когда я обернулся, неожиданно уверенно улыбнулся: – Увидимся в мае.
…
2016, май
Тогда я даже постояла немного на площадке, думая, было ли это заявление бравированием, верой в свои силы или просто надеждой на лучшее. Как бы то ни было, спустя два месяца я на том же самом месте грелась на солнышке, беседуя с Серегой – русским болельщиком «Байера», уже 20 лет живущим в Леверкузене – и дожидалась, когда команда выйдет со стадиона.
Чудесная погода с совсем не майским маревом, разбавляемым легким ветерком, стояла в Вестфалии всю неделю и отлично оттеняла настроение в клубе. Семиматчевая победная серия прервалась накануне в Менхенгладбахе, но никому уже не было до этого дела – бронзовые медали мы забронировали семь дней назад, за два тура до конца чемпионата.
До сих пор я с интересом думаю, когда уже за мной явится Мефистофель. Ведь последним матчем перед началом той серии стала игра в Аугсбурге, которую мы свели вничью со счета 0:3. А я, ложась спать накануне того дня, мысленно спросила высшие силы, кому продать душу за то, чтобы завтра хотя бы не проиграть.
Несколько ребят из фан-клуба перед моим отъездом попросили меня взять у игроков автографы, поэтому в этот раз я остановила по пути на площадку многих. Шмидт, как обычно, шел одним из последних, останавливаясь подписать карточки и сфотографироваться с желающими. Завидев меня, махнул рукой.
- Хэй, привет, давно не виделись!
- Невероятно давно, – фыркнула я, привычно обняла его в ответ и довольно выдала заранее заготовленную фразу: – Поздравляю, шеф, через три дня станешь нашим самым долгоработающим тренером наряду с Хайнкесом.
- О, и ты приехала из Москвы, чтоб меня поздравить? – Весело щурясь на солнце, он притворно изумился: – Это так мило, спасибо.
Мы все еще смеялись, когда подошедший Серега сказал:
- О, хорошо стоите, давай сфоткаю. – И обратился к Шмидту. – Ein Foto?
- Ja, – кивнул тот и удивленно сказал мне: – О, а мы ведь никогда еще не фотографировались.
- Ха, и правда.
Как-то и в самом деле я не люблю тратить время на фотографии, больше предпочитая разговаривать. Но эта вышла хорошей – передающей настроение момента на все сто.
…
2016, сентябрь
За лето не изменилось ровным счетом ничего. Поражение от Гладбаха в первом туре никого не встревожило, поэтому, когда я заехала на первый домашний матч нынешнего сезона, оторвав пару дней от отпуска на море, мне показалось, что трех месяцев как будто и не прошло.
Настроение у всех было все тем же спокойным и расслабленным, такой же осталась и погода. Даже жарче стало. Долго я смеялась, когда поняла, что в Барселоне всю неделю стояли стандартные для ранней осени +25, а в Вестфалии в это время было на 10 градусов больше.
Впрочем, смотреть тренировку на жаре всегда приятнее, чем на холоде. В этот раз, к тому же, у меня было и партийное задание. Его я выдала себе сама (да чего уж там – использовала его как предлог приехать), памятуя о жеребьевке Лиги чемпионов. Мою реакцию на клуб, выпавший в соперники из первой корзины, надолго запомнят коллеги на работе, но радовалась я не столько тому, что в Москву приедет «Байер». Просто очень уж давно я хотела показать нелюбимую мною, но все же интересную столицу всем моим немецким приятелям, которые, разумеется, приедут на выезд.
Однако понимала я и то, что если для меня сама команда в Москве гигантского интереса не представляет, то вот для нашего фан-клуба – напротив. Даже многие из наших старожилов ни разу не были в Леверкузене, поэтому, думая о них, я еще два года назад пыталась пробить через нашего директора по связям с общественностью Майнхольфа Шпринка официальную встречу с командой. Однако тогда в наши планы, сам того не зная, вмешался Шмидт. Не будучи посвященным в эту идею, он решил, что команда проведет последнюю тренировку накануне матча в Германии и в Питер прилетит уже поздно вечером. Таким образом, времени на теоретическую встречу у нас просто не осталось. И именно поэтому сейчас я решила сыграть на опережение и поговорить сперва с ним – отозвала его после тренировки в сторону и посвятила в свою мысль.
Сказать, что он согласился, наверное, как-то мало – за пять минут мы успели обсудить почти весь предполагаемый концепт.
- Окей, тогда где-то десять человек от вас, пара игроков от нас… – Он задумчиво склонил голову набок и усмехнулся. – Я приду, если не будете против, конечно.
- Нет, конечно же будем, – засмеялась я. И памятуя об изначальной причине разговора, добавила: – Но вы пока все равно не знаете, когда прилетите?
- Нет, это только ближе к матчам будет известно. Вот что, запиши-ка мой номер, будем на связи – я скажу сразу, как выясню.
На короткий миг в глазах потемнело. Все-таки, черт возьми, я совершенно обычный болельщик, и попробуйте только сказать, что вас такое предложение от тренера вашего клуба, по меньшей мере, не удивило бы.
Впрочем, пары секунд за которые я достала из кармана ветровки телефон, хватило, чтобы легкий шок прошел.
- Кинь мне сообщение в WhatsApp, я тебя добавлю.
- Оке-ей, – протянула я, касаясь на экране кнопки «сохранить». Подняла взгляд и улыбнулась. – Ну, все тогда, иди работай. До завтра!
Хотелось ли вам хоть когда-нибудь, после или, наоборот, до какого-то матча, что-то сказать своей команде? Или тем более тренеру? Ну конечно хотелось. И наверняка не только пресловутое «раздолбаи» после поражения.
Что ж, осознание того, что тебе официально выдали на это право – ну перестаньте, информацию о времени приезда запросто мог передать мне все тот же Шпринк. Забегая вперед, скажу, что именно он ее в итоге и передавал.
Осознание того, что теперь такая возможность у тебя есть… Честно говоря, это до сих пор вызывает улыбку.
Даже сейчас.
…
2016, ноябрь
Пустила в ход я ее довольно быстро – перекинувшись короткими «молодцы, было круто!» – «спасибо, привет Москве!» после победы над Дортмундом. Затем, когда вагончики американских горок этого сезона вновь рванули вниз, больно ударив оземь домашним разгромом от «Хоффенхайма», – простыми словами поддержки и благодарности. Спустя несколько дней, после вылета из Кубка от «Шпортфройнде Лотте», я была на сто процентов уверена, что к очередной международной паузе у нас уже будет другой тренер, и тем удивительнее стала внезапная волевая победа над «Вольфсбургом», почти победа в Монако и уход на перерыв с уже точным осознанием того, что до Москвы команда все-таки доедет полным составом.
Самый ценный момент того месяца случился в тот вечер, когда я, лениво откинувшись на спинку компьютерного стула на работе, обсуждала со Шмидтом по мессенджеру снег, новый стадион ЦСКА и согласовывала последние детали предстоящей фан-встречи.
- Ну, я поговорю тогда со Шпринком на неделе, посмотрим, что он скажет!)
- Ну, в конечном счете, я буду решать… Так что если Майнхольф вдруг скажет «нет», свяжись со мной :-)
Чуть позже, когда я общалась со Шпринком, мне показалось, что он был действительно удивлен тем, что эта встреча и правда состоится – в преддверии важнейшего матча в группе, вот так вот просто. Уже потом я поняла, что по большому счету, ее действительно пробил для нас сам Шмидт.
И сказать, что она удалась, тоже будет мало. Кевин Кампль получил на ней прозвище «Mister Ich bin Ohyenen», которым я до сих пор приветствую его при встрече. Юлиан Брандт воодушевленно рассказал нам, какие эмоции сопровождают дерби с «Кельном». Шмидт беседовал с отцом-основателем нашего фан-клуба Андреем о плохом состоянии газона, а уже прощаясь, спросил меня:
- Ты же в декабре приедешь, на тренировке будешь? – И небрежно махнул рукой. – Если она будет закрыта, напиши мне.
Предложением приходить на любую, даже закрытую тренировку я так и не воспользовалась, но впрочем, не жалею. Важен был просто факт того, что эта возможность реально была.
…
2016, декабрь
В декабре мы приезжали вместе с друзьями, и уже тогда кризис в клубе набрал полный ход. Пресса прямо говорила о том, что матч с «Кельном» будет решающим. Между встречей с «Ингольштадтом» и дерби в мидвик было всего два дня, так что тренировки действительно были закрытыми. Ломиться на них и мешать я совершенно не хотела, поэтому со Шмидтом мы успели лишь перекинуться кратким рукопожатием после предматчевой пресс-конференции. На ней он, устало улыбаясь, говорил журналистам: «Я понимаю, чего вы все ждете, но может, мы с вами еще будем здесь сидеть и говорить о более хороших временах», а я с грустью осознавала, что именно сейчас эта возможность впервые настолько слаба.
В Кельне мы умудрились отыграться и закончить год боевой ничьей. Не в пример оглушительному свисту с трибун «Бай-Арены» после проигрыша «Ингольштадту» на «Рейн Энерги» гостевой сектор яростно аплодировал подошедшей благодарить команде. А спустя несколько часов мне пришло смс:
- Ничего еще не закончено =D
Это было продолжением разговора трехчасовой давности. Получив сообщение с извинениями за то, что в этот раз не нашлось времени поговорить, и легко ощутив за ним возможно даже не осознанную просьбу о каких-нибудь теплых словах, я продолжила разговор, который в итоге свелся к такому, когда почти вся субординация отступает. Такому, когда, не задумываясь, пишешь среди прочего: «Ничего еще не кончено, зажги эту команду, как в том сезоне!»
Наверное, именно в тот вечер я впервые ощутила, что весь этот футбольный мир находится настолько близко. Как и то, что преград между ним и обычным болельщиком, на самом деле, почти нет. По крайней мере, если твоим клубом руководит тренер, настолько не по-немецки не хладнокровный и в обе стороны эмоциональный. Способный и сорваться на коллегу на бровке, и настолько искренне, послав к черту весь официоз, благодарить за поддержку.
…
2017
Ничья Феллера и Шаде удовлетворила – им действительно очень не хотелось расставаться со Шмидтом. Разумеется, и в отсутствии на тренерском рынке достойных альтернатив, но в равной мере и из-за того, что им действительно нравился его бесшабашный футбол. Они попытались даже найти ему помощника, и тренировочный лагерь время зимней паузы создавал очень забавное ощущение – будто бы команда изо всех оставшихся сил старается отдохнуть, чтобы во втором круге не совершить больше ни одной из всех совершенных ошибок.
Начало вышло удачным – 3:1 с «Гертой», хотя и не слишком уверенные по игре. После этого матча я аплодировала Ване Жидкову за статью, ссылка на которую абзацем выше, а потом смеялась до слез, прочитав последние новости от «Бильда». Шмидт благополучно проболтался журналистам, что пенальти в тренировочном лагере они тренировали не без помощи командного психолога. Все острее и острее было ощущение, что мой клуб, даже не скрывая этого, борется с собственным маниакально-депрессивным психозом.
Еще острее это чувство стало, когда снова наступила активная фаза – во втором тайме 17-го тура, когда команду вновь накрыло панической атакой. Счет 2:0 в отлично складывающемся матче с Гладбахом превратился в 2:3, затем последовал удар в виде новости о дисквалификации Хакана и совершенно безвольные 0:1 в Гамбурге. В ту неделю я искреннее удивлялась и восхищалась тем, что самому Шмидту каким-то образом все еще удается держаться, с недоуменным смехом говоря друзьям, что сама на его месте уже давно бы сдалась и уволилась. В третий раз за сезон он оказался на грани отставки, но, привыкнув к этому уже почти так же, как, наверное, люди привыкают к жизни в зоне артобстрелов и военных действий, я ждала следующего матча не столько с тревогой, сколько с любопытством.
И все-таки, посмотрев пресс-конференцию перед игрой, не могла не проникнуться ненавистью к журналисту, трижды с намеком задавшему Шмидту вопрос о том, что матч значит лично для него. Покачав головой, услышав его ответ: «Вы пытаетесь меня спровоцировать или у вас знаков в статье не хватает?», я взяла телефон и написала:
- Журналисты в такие времена, как гиены. Но как и все мелкие животные, они не стоят внимания львов. =) Удачи завтра, держим пальцы.
Ответ пришел почти сразу:
- :-) Спасибо большое, Аля, завтра побьемся и победим!
Спустя 17 часов «Айнтрахт» был разгромлен со счетом 3:0, и в WhatsApp пришла подборка довольных смайликов, показывающих язык. В очередной раз со смехом поразившись тому, как часто европейцы, от совсем юной молодежи до очень пожилых дедушек, пользуются смайликами, я ответила:
- Сказано – сделано =D Хорошая работа!
- Gesagt – getan на немецком. Учи ;-)
Забавно, но из всех моих немецких друзей и знакомых, именно тренер моего клуба чаще всех поддразнивал меня из-за плохого языка. Отлично мотивируя тем самым его учить.
…
Следом был забит пятидесятитысячный гол Бундеслиги, обыгран «Аугсбург», и это оказалась последней победой. Впрочем, тогда мы еще этого не знали. Спустя несколько дней я вместе с еще одним членом нашего фан-клуба Аней приехала в Леверкузен, и спустя еще парочку мы вместе со Шмидтом смеялись по дороге от тренировочной площадки к стадиону, что можно было бы купить второго близнеца Бендера, если бы тот тоже не был все время травмирован.
Это было утром после матча с «Атлетико», который положил начало концу. На четвертый раз чуда уже не случилось.
Удивительно, но на любом своем месте работы Шмидт, при всем своем непростом характере, о котором не раз с неприязнью говорили журналисты, умудрялся вызвать у руководства удивительную симпатию к себе. Даже в Зальцбурге после совершенно провального первого сезона, когда «Ред Булл» впервые за долгое время проиграл чемпионат и вылетел в квалификационном раунде Лиги чемпионов от люксембургского «Дюделанжа» – даже после такого владелец корпорации Дитрих Матешиц, который никогда не отличался большим доверием к тренерам, дал ему второй сезон, ставший в итоге успешным.
Поэтому упрекнуть Шаде и Феллера не в чем – кредит доверия Шмидту они тоже выдали поистине фантастический. Больше двух с половиной лет в «Байере» последний раз удавалось продержаться Михаэлю Скиббе, который начал работу осенью 2005-го года и закончил в мае 2008-го. В те годы Леверкузен еще мало на что претендовал, но с тех пор столь долгоиграющих рулевых у команды не было.
Можно говорить о том, что любовь живет три года, и о том, что большая часть тренеров склонна изживать себя в клубах. Особенно таких тренеров, как Шмидт – упрямо не желающих отступать от своей игровой модели. Можно, напротив, считать, что провал очередного проекта – менеджментский просчет. Однако, не особо горя желанием что-то сейчас анализировать, думать, как доиграет сезон команда с Тайфуном Коркутом, и что вообще будет дальше, я хочу закончить другим.
…
В холодном и промозглом марте 2014-го с «Байер» впервые моей памяти уволил тренера, которого мне очень не хотелось терять. Это был Сами Хююпя. Тогда я смотрела футбол еще слишком недолго и не понимала, что даже человек «из раздевалки» – не ключ к решению всех проблем. Сейчас забавно это вспоминать, но тогда мне казалось, что, несмотря на отсутствие опыта, Сами был для нас лучшим и чуть ли не единственным выбором, который мог привести к успеху. Плюс ко всему, он оказался еще и первым тренером клуба, которого я почувствовала своим.
Своих терять всегда тяжело. Игроков ли, тренеров, кого угодно. Особенно, когда в такие минуты зашкаливает пессимистичное чувство, что следом за этим вряд ли наступит что-то хорошее.
Именно тогда я дала себе слово – никогда больше не идентифицировать ни одного нашего тренера с клубом. И немногим позже, где-то в апреле, впервые прочитав «Роджер Шмидт – кандидат в тренеры «Байера», равнодушно подумала: «Угу, очередной».
Теперь я иногда устало задумываюсь, когда и почему все опять пошло настолько не так?
…
«Это было болезненное решение» – сказал Феллер. «Мы за многое благодарны Роджеру» – вторил ему Шаде, и посмотрев сегодняшнюю пресс-конференцию, я готова спорить на что угодно – это не были банальные слова вежливости. Поблагодарить Шмидта даже я могу очень и очень за многое.
За дикий, сумасшедший, бессмысленный и беспощадный, но иногда реально красивый сорвиголова-футбол. За вытащенную из академии молодежь – не только Хавертца и Хенрикса, играющих в команде сейчас, но и за Марлона Фрая, который принял непосредственное участие в прошлогодней семиматчевой победной серии и уехал набираться опыта в аренду. За Лукаса Бедера, о котором уже было сказано. И даже за Карима Беллараби и Кевина Кампля, которые именно при Шмидте заиграли так, что вполне возможно, их не удастся удержать в это межсезонье.
За все феерические волевые победы, ничьи и даже поражения – 4:4 с Ромой, 4:3 со «Штутгартом», 3:3 в Аугсбурге, даже 4:5 с «Вольфсбургом», отыгранное за второй тайм со счета 0:3. Каждый раз, находя у себя пару первых седых волос, я буду с улыбкой вспоминать, что стало причиной их появления.
Даже за те два вылета из турниров по пенальти. Пусть всем они тяжело дались, гордости это не умаляло.
И отдельное спасибо хочется сказать за всех нас. За слова «Разумеется, это возможно для нашего единственного и неповторимого русского фан-клуба :-)», читая которые на экране телефона во время обсуждения фан-встречи я остро ощущала, что наш клубный девиз «Die Andere Familie» («другая семья») – это не просто три пафосных слова.
…
«Лучше страшный конец, чем бесконечный страх», – меланхолично резюмировала сегодня «Рейниш Пресс», но со своей стороны скажу, что страха не было уже давно. Скорее, было утомляющее ожидание. Впрочем, тяжелее всего в эти последние месяцы давалось даже не оно, а то, что я сама не могла примкнуть ни к лагерю pro, ни к лагерю kontra. Забавно, ведь происходи все это даже год назад, я бы в первой линии Норда орала: «Raus!». В декабре 2015-го, когда возникла реальная угроза ухода Штефана Кисслинга в «Ганновер» из-за того, что он никак не вписывался в систему Шмидта, я по дороге со стадиона яростно говорила своим приятелям, что для меня даже не стоит вопрос о том, кого бы из этих двоих выбрала я.
Но переставать верить в человека, если уже знаешь его лично... Очень не хотелось мне, чтобы этот проект заканчивался, и очень, очень не хотелось терять Шмидта – и как тренера, и как человека, работающего в моем клубе. Но увы, рано или поздно заканчивается все. И как обычно бывает с Леверкузеном – заканчивается печально.
Но все же для ностальгии в футболе нет ни места, ни времени. Довольно быстро в свое время я узнала и живо согласилась с красивой фразой: «Don’t cry, because it’s over – smile, because it’s happens».
И остается лишь сказать вторую.
How lucky we are to have something that makes saying goodbye so hard.
Давно вы не писали в блоге)