«Возраст – это всего лишь какая-то цифра». Ковальчук – о Хартли, Олимпиадах и знакомстве со Златаном
Пришел в подкаст к Гончарову и Потапову.
Илья Ковальчук официально вернулся на лед: на этой неделе он подписал контракт со «Спартаком» и после паузы поведет близкий ему клуб в поход за Кубком Гагарина. Но еще до официального возвращения в хоккей нападающий пришел в гости в подкаст «Полный контракт» – и по его словам легко было понять, что окончание карьеры, о котором он говорил в начале года, откладывается.
Почти за полтора часа Ковальчук успел посчитать, сколько он тратил при первых взрослых контрактах, рассказать о Бобе Хартли и методах его работы и в очередной раз вспомнить локаутный «Ак Барс», а также победу сборной России на ЧМ-2008.
Некоторые из его историй вы уже могли слышать (например, здесь), поэтому для текстовой версии мы выбрали то, о чем Илья говорил прежде редко, и то, что уже позабылось в его карьере. Но полную версию разговора можно посмотреть тут:
Интересно, что оба ведущих – Максим Гончаров и Алексей Потапов – успели поиграть с Ковальчуком в «Авангарда» (и, в отличие от него, уже завершить карьеры). С общих воспоминаний и начался этот разговор.
Ковальчук: Давай я начну с того, как мы познакомились. Чтобы вы не терялись. Я собирался в Омск – с Бобом все вроде решил, переговорил, он говорит: «Приезжай, команда хорошая».
Когда зашел в раздевалку, понял, что есть несколько ребят, с кем мы не пересекались. Это как раз вы вдвоем, ну еще со Стайзером (Андрей Стась – Sports.ru) я мало где играл. И как раз с вами мне и хотелось быстрее выстроить отношения, потому что я понимал, что костяк – это все равно взрослые, опытные ребята. И слава Богу, что у нас это получилось.
И вот теперь вы такие известные, настоящие, двигаете хоккей. Наконец-то вы закончили и пригласили меня. Мне очень приятно.
Потапов: Когда ты приехал, я сидел в раздевалке – по-моему, травма была. Поставили баул «Кэпиталс». И я записываю видео. Сначала себя: «Пацаны, ну давайте, успеха вам сегодня» – и такой плавный переход на баул «Кэпиталс».
И вот когда ты приехал, я не то что переживал, но думал: «Так, приедет звезда. Зазвездился – не зазвездился? С какой целью он сюда приехал?». И я прям очень аккуратно смотрел, наблюдал и, наверное, с первых двух тренировок понял, что все будет вообще охеренно.
Гончаров: У меня такая же история, на самом деле. Всегда хотел поиграть с тобой – нигде же не по карьере не пресекались, получается. Ну только друг против друга, но по разговорам же слышал [про тебя], по отзывам пацанов. Поэтому было суперинтересно.
«Авангард», Боб Хартли, молодые
Гончаров: Как ты принял решение? Почему «Авангард»? Как так получилось?
Ковальчук: Когда я понял, что там, куда бы я хотел поехать, куда бы мне хотелось, особо вариантов не было, то, я, конечно, позвонил в «Спартак». Это, наверное, такой эксклюзив. Не буду ни имена, ничего называть, но не получилось у нас договориться, по разным причинам.
А Боб в этот момент мне постоянно писал, звонил, спрашивал, какие у меня планы, говорил, что хорошая команда – не хватает лишь каких-то небольших мелочей, которые могут привести к кубку. Он был уверен, что может это сделать. Он в вас очень сильно верил – говорил, что ребята пашут каждый день, слушают: «Понятно, что я их уже замучил». Но говорил, что по-другому нельзя.
Я его очень хорошо знаю и сказал, что все, еду – два дня оставалось до дедлайна, надо было определяться. Мы с ним договорились, что приеду, неделю с командой потренируюсь и буду играть. Я прилетел, один день потренировался, он говорит: «Завтра играешь».
Потапов: Причем я помню этот матч. Ты вышел – сразу три голевых момента. У меня за 10 матчей один бросок. А у тебя три голевых момента сразу же.
Ковальчук: На самом деле, я вначале очень переживал, потому что многих ребят взрослых не знал в команде. Хорошо, что я Емелю [Алексея Емелина – Sports.ru] знал.
К сожалению, они вы сами знаете, что сделали, когда я приехал: сразу капитанскую майку дали. Но мы договорились с Бобом – и сразу все переиграли. Я думаю, это тоже важно было. Для любого человека это неправильно – неважно, там кто приехал или нет. Если, тем более, выбирает команда капитана, он прошел с предсезонки, уважаемый парень – нельзя так делать (отдавать капитанскую нашивку новенькому – Sports.ru).
Поэтому думаю, что, конечно, были какие-то притерки, но слава Богу, что все произошло, как произошло. И вначале мы проиграли и «Куньлуню», и Минску… Потом там мне sms присылали разные…
Потапов: С гороскопом.
Ковальчук: Да, с гороскопом. Были разные истории, но мне кажется, нас это как-то сплотило. Потому что, когда приехал, я почувствовал, что вы наелись уже Бобом – вот этими его всеми накачками, видео, тренировками.
И вот как раз таки потому, что я его очень хорошо знал, у меня получилось, мне кажется, его чуть-чуть расслабить, потому что его тоже сверху затюкали. Я его никогда таким не видел, потому что, помню, в Минске мы перед обедом сидим – ему позвонили, он встал, начал отчитываться: «Вот этот, этот будет играть, этот, этот в большинстве выходит». Что-то спорит. Я говорю: «Боб, ты же выиграл Кубок Стэнли, Кубок Колдера и все, что можно. Зачем [отчитываешься]? Ты же тренер. Выиграем – значит хорошо, не выиграем – значит, скажешь, что это твоя зона ответственности».
Поэтому как-то все в совокупе и сложилось очень неплохо.
Гончаров: А было давление на него сверху? Для нас-то не всегда видны такие вещи.
Ковальчук: Да, конечно, было. У нас, к сожалению или к счастью, руководители очень часто любят быть вовлечены во все процессы. Вот это, наверное, самая большая разница между НХЛ и КХЛ.
В НХЛ человеку дают работу, подписывают контракт, то есть его оставляют в покое – там уже его зона ответственности. Он набирает себе помощников, общается с генеральным менеджером… А у нас человек хочет быть всегда вовлечен – тоже неплохо, но не когда это уже перебор.
Хорошо, конечно, что люди не безразличны. Понятно, что на эмоциях можно там разное подумать, но, с другой стороны, хоккей любят. Я думаю, что хоккей — это национальный вид спорта в России. Многие играют сейчас – не найти свободного льда вообще.
Потапов: Илюх, еще хотел спросить. В российской действительности вот появился Боб – и для меня это был фейерверк всего – оттого, что, вот ты сказал, я им наелся, оттого, что он меня многому научил. Знаешь, такой диссонанс в голове. У тебя за карьеру, особенно в Америке, был такой тренер, от которого ты так: «Блин, офигеть!».
Ковальчук: Ну это Боб. Первые, наверное, три года в «Атланте» у нас постоянно менялись тренеры – мы уже в ноябре месяце знали, что в плей-офф не попадем. Поэтому мне, молодому 18-19-летнему пацану, который много играл, у которого было много свободы и можно было ошибаться, в этом плане, наверное, повезло. Попади я в какую-то более системную команду – не знаю, как бы там карьера сложилась. Может, меньше доверяли бы, просили бы какие-то другие качества показывать – не те, которые у меня получались лучше.
Когда пришел Боб, то... Ну я как в первый класс пошел. Каждый день у нас собрание. Он мне всегда говорил: «Хочешь две минуты в большинстве играть – ты должен в защите хорошо играть». Если я где-то только ошибся в защите – он меня мог посадить.
Я помню с «Миннесотой» матч – у меня родители прилетели: папа еще живой был, Царствие ему небесное, мама – все на трибунах сидят. Первый период: я забил гол, мы 3:1 ведем, но в конце периода я шайбу или потерял, или не вывел. Все! Он меня посадил, я два периода не играл. Я сломал, не знаю, три клюшки. Уже смотрю на него, говорю: «Ты че, ###?!». Мы 3:1, 3:2, 3:3, 3:4 уже горим – он мне за две минуты до конца говорит: «Ну что ты? Готов? Иди». И две или даже три минуты до конца он меня не менял. Я вот там 6-на-5 что-то бегал, бегал, бегал. Он мне потом говорит: «Вот почему ты сразу так не играешь?».
Потапов: Ты спустя время считаешь, он к тебе придирался? Или по существу?
Ковальчук: Он мне очень много дал, на самом деле. Он вообще изменил меня, мою игру – я стал ее понимать по всей площадке.
Раньше я думал, как бы убежать и забить. «Забить, главное забить – и неважно там». Ну я забил, а две привез. И что? Он мне говорит: «Толк-то какой? Нам надо расти. Ты у нас один из лидеров, ты должен быть примером. Если я тебе буду давать две минуты в большинстве играть, а ты будешь хер забивать на оборону. Как другие, тем более ветераны, что они мне скажут?».
Конечно, когда я был молодой, я этого не понимал. Но сейчас я понимаю, что мне очень сильно повезло, что он пришел. Потому что он меня и мотивировал, и показывал мне видео с собраний с «Колорадо», когда были там Сакик, Бурк, Хейдук, Руа – команда моща была. Перстни свои все показывал. То есть он занимался, воспитывал меня, наверное, как хоккейный батя. Я думаю, что он мне очень много дал.
Гончаров: Ты считаешь, что правильная у него методика? Все-таки в целом?
Ковальчук: Для молодежи, я считаю, что нету лучше человека. Во-первых, он любит это делать, любит воспитывать, любит детали. Сейчас посмотри: в Омске у нас играл Чинах, Клим Костин, Гриц. Сейчас это совсем другие ребята, чем, например, когда я приехал…
Хоть тот же Кожевников, да, [его критиковал за отсутствие молодежи], который ругается на Боба постоянно… Боб ко мне даже подходил, иногда говорил: «А кто это – Александр Кожевников? Почему он меня так не любит? Мы же даже не знакомы».
На самом деле у него молодежь всегда была, всегда он привлекал, и для него это было самое интересное, потому что он хочет вложить свою частичку в игрока, чтобы потом видел прогресс и видел, что ребята добиваются успеха.
Потапов: У меня, знаешь, какая история еще есть: мы с Ильей приехали в Балашиху вместе. Заходим на арену, Илюха идет такой, потягивается – и проходим мимо тренерской. И Боб такой: «Ilya, skola». Школа. И Илюха просто сидит там час, вот этот разбор игр и тренировок. Он же мало того, что игры показывал, он просто же с тренировок еще мог нарезать видео и показать, как на тренировке надо было сыграть.
Ковальчук: Я нормально к этому относился. Я ж понимал, что он это делал иногда даже не для того, чтобы мне ткнуть, а чтоб другие видели, что не только одних и тех же ребят дергают. Там некоторые же думают, что… Ну я так же думал, когда был молодой. Вот 3-4-5-6 дней подряд он тебя вызывает – думаешь: «Чего он ко мне придирается? Чего он вот этого не [дернет]? Он же тоже…»
Потапов: Ты прям мои мысли говоришь.
Ковальчук: Конечно, так и есть. А если он тебя дергает – значит, видит, что он может помочь. Сейчас понимаю, что это на самом деле правильно. Если уже тренер не замечает, то вот это не очень хорошо.
Драфт НХЛ, «Атланта», покупки
Гончаров: Про твой отъезд. Ты, обычный тверской парень, приезжаешь в НХЛ, с ходу становишься большой звездой. Правильно?
Ковальчук: Ну тогда не было никаких социальных сетей, ничего. Я про НХЛ вообще толком услышал, когда мне было уже лет 15-16. Конечно, помню, что в 1994 году первый раз в России показывали финал, когда играл «Рейнджерс» с «Ванкувером»: Паша Буре за «Ванкувер», а с другой стороны – Леха Ковалев, Сергей Немчинов, много наших ребят, Карповцев. И у меня за спортом папа очень следил, я же – помню это, но очень смутно. Помню, он постоянно покупал «Спорт-Экспресс», и в конце маленький раздел «Ку-ка-ре-ку», где счет был. И я там смотрел, кто забил – мне интересно было. Потом, когда нам в команде, по-моему, было лет по 16, мы поехали в Канаду на турнир. Поехали как сборная Москвы, там были команды из Онтарио, Западной лиги, Квебека – мы всех обыграли, и я хорошо сыграл. Там у меня даже клюшку забрали – в Зал славы в Торонто. Клюшку и перчатки, по-моему, после финала.
Потапов: Они как чувствовали, Илья.
Ковальчук: Я бате сказал – он тоже обалдел. И после этого меня Петр Ильич Воробьев взял в сборную молодежную сборную, [где все были] на два года старше. В Москве проходил чемпионат мира – в Лужниках и в Сетуни играли, а один матч, по-моему, в Подольске. Тогда уже начали скауты, агенты какие-то появляться. Когда я в «Спартаке» играл, у многих ребят были агенты, но у меня папа сказал: «Зачем нам агент? Я сам пока могу тебе форму купить, коньки». Он занимался маленьким бизнесом, был спортивный магазин у нас в Твери, и была возможность поддержать [меня].
И вот начиная где-то с 16 лет, когда меня подписали в первую команду «Спартака», начали говорить, что я могу быть первым номером, что есть вот еще Джейсон Спецца. «Канадец vs русский» – они начали эту тему как-то раскручивать.
Гончаров: Ты понимал на тот момент, как это важно?
Ковальчук: На самом деле, вообще нет. Я даже внимания на это не обращал. Но тогда, опять же, не было такого [соцсетей, ажиотажа в медиа], как сейчас, когда много внимания. В молодом возрасте ты можешь по-разному отреагировать: или это будет как мотивация, или ты можешь чуть-чуть корону надеть, подумать, что уже все это рядом.
На самом деле же, что такое драфт? Есть миллион примеров, когда драфтуют очень высоко – и хоккеист ни разу не сыграл в НХЛ.
Гончаров: В этот год на драфте было много наших русских ребят
Ковальчук: Нас было, по-моему, 6 или 7 человек в первом раунде. В первой пятерке – трое: я, Саня Свитов и Стас Чистов – первый, третий и пятый.
Но когда тебя выбирают первым номером драфта, понятно, то тебе дают какой-то карт-бланш, кредит доверия. К тому же тогда «Атланта» была, мягко говоря, середнячком. Поэтому, конечно, и в большинстве играл. Еще мне повезло, что Дэни Хитли в этот же год приехал – и мы, два молодых парня, жили вместе. Он мне помогал очень, потому что с языком были проблемы большие, я вообще не знал ничего.
Гончаров: Ты не говорил?
Ковальчук: Да, вообще ничего. My name is Ilya, I’m from Russia.
Гончаров: Достаточно.
Ковальчук: Были моменты, когда все равно я чувствовал, что издеваются, подкалывают. Там даже потасовки какие-то на этой почве были.
Гончаров: В раздевалке, ты имеешь в виду?
Ковальчук: Ну, конечно, да. Там разные ситуации были у нас. Там Рэй Ферраро был – капитаном у нас. Вот он постоянно: то мне шнурки порежет, то еще что-то, то смеется. И так меня это заводило чуть-чуть.
А по поводу быта – наоборот, было очень просто, потому что один, без семьи. Приехал, агент помог квартиру снять, взял машину в аренду, и потом приехали родители на какое-то время. В этом смысле с адаптацией у меня вообще не было проблем. Ну и начал играть сразу нормально, забивать. На самом деле переживал вначале чуть-чуть, когда был тренировочный лагерь, выставочные матчи. Но там хорошо сыграли мы – я и Дэни. Помню, еще к тренеру подошел, набрался смелости после того, как в Нэшвилле сыграли крайнюю игру – впереди уже сезон. Я к нему в самолете подхожу – а у меня был пункт, что если я не попадаю в состав, я не в фарм-клуб еду, а назад в «Спартак», потому что он в Суперлигу вышел. Но тренер сказал: «Да нет, все в порядке, ты остаешься». Я думаю: «Ну класс!».
Потапов: Было ли что-то такое, чего тебе не хватало там? Из того, что есть в России.
Ковальчук: В первую очередь общения. Я когда уехал туда, вообще один был. Агент со мной побыл, может быть, первый месяц – пока лагерь был. У нас в команде вообще не было русских, был один массажист Айнар, латыш – и он так плохо говорил по-русски, он мне переводил, пытался. Вначале мне даже какого-то переводчика давали.
И в быту было, конечно: все равно ты привыкаешь к домашней кухне – наши пельмени, борщ. А туда приехал – совсем все по-другому.
Но зато, когда зашел к администратору в его офис и увидел там количество разных клюшек и формы, которые лежат. Я не мог поверить! Как Диснейленд! Я говорю: «А что, это все можно взять?». Он говорит: «Конечно, выбирай». И я там начал мерить! У меня каждый день новые перчатки!
Потапов: Ты приехал в Америку и, соответственно, у тебя и контракт, и все в долларах. Ты помнишь первую покупку свою, куда потратил деньги? Когда о чем-то долго мечтал – и ты: «Вот сейчас время пришло реализовать». И сразу же вспомни самую дерьмовую покупку, когда: «Блин, я об этом мечтал – и такое говно купил». И что сейчас, спустя время, ты понимаешь, что ты бы на это деньги не потратил.
Ковальчук: Когда в 16 лет в «Спартаке» я подписал контракт, у меня была зарплата 500 долларов – тогда 15 тысяч рублей. Я думал, что все, богаче меня не существует никого.
Я отдавал 300 родителям, 200 оставлял себе, но... Тогда в Москве был ночной клуб, назывался он... На Большой Полянке... Вылетело из башки.
Гончаров: «Дягилев»?
Ковальчук: Какой «Дягилев», ты что? Не, не помню, как он назывался.
Мы жили с Игорем Князевым в номере. У него зарплата 300 долларов, он отдавал родителям – наверное, оставлял половину, и у меня эти 200. Мы туда приезжали – и за одну ночь все сливали. И мы назад пешком, на метро – я быстро понял, что... Зато было что вспомнить.
Когда приехал в Америку, во-первых, родителям купил квартиру. Но помню первые ощущения, когда пришел в магазин с агентом, и он мне говорит: «Купи себе кошелек». Мы зашли в какой-то магазин, я смотрю – кошелек за 300 долларов. Говорю: «Ты что, с ума сошел? Не, я это не буду покупать». Потом мы ушли куда-то в другое место.
А так... Вещи какие-нибудь, наверное. Знаешь, всегда же хотелось: у тебя и так есть пять рубашек – и еще какую-нибудь. У меня много вещей висело по три года с бирками. Мама говорит: «Что у тебя здесь такое? Ни разу не надевал».
SEGA, Олимпиады, Златан
Гончаров: А как-то общался с русскими ребятами, которые играли в лиге? Понятно, что сейчас проще коммуникация. А тогда как?
Ковальчук: Приезжал, общались. Зина – Серега Зиновьев – в «Бостоне», по-моему, тогда был. Я помню, что у них еще правила были, что желтые шнурки не разрешены. Они к нам приехали – он мне говорит: «Можешь мне дать желтые шнурки?». Я пошел из раздевалки и взял.
Кто еще из ребят? Взрослые ребята общались. Как раз тогда Леха Морозов был в «Питтсбурге». Я помню, что мы общались.
Я же еще приехал в НХЛ – и в тот же сезон меня взяли на Олимпиаду в Солт-Лейк-Сити. Вот это был пипец. У меня шок: я только в «Сегу» играл этими игроками, а потом зашел с ними в раздевалку. Там обалдеть: братья Буре, Игорь Ларионов, Боря Миронов, Леха Жамнов, Леха Ковалев – народу столько, что я обалдел. Серега Федоров.
Гончаров: Я их всех помню, когда в McDonald’s вот эти стаканы были.
Ковальчук: Не, у меня «Сега» – только одна игра была, НХЛ там какой-то. Я этот картридж вставил – и все.
Гончаров: А как приняли эти люди тебя в команде? Как относились к молодым пацанам? Нормально?
Ковальчук: Не, круто. Как раз Леха Жамнов – Алексей Юрьевич – меня как бы под крыло взял.
У меня еще вещи не прилетели. Я прилетел в Солт-Лейк-Сити, у меня личные вещи остались где-то. Я помню, там трусы с носками стирал каждый день. Хорошо, потом дали какие-то вещи – тогда еще не «Боско» было, не помню что.
Потапов: А сочинская Олимпиада – больная тема?
Ковальчук: Да, очень. Потому что тогда у финнов и команда была средняя – там травмированных много было. И у нас как бы настрой был такой: сейчас финнов точно обыграем, а следующие – шведы, надо готовиться. Потому что и Боб (Сергей Бобровский – Sports.ru) же не играл у нас эту игру – он тогда был основным вратарем, но поставили Варлама, потому что у нас было две подряд игры. Мы еще одну лишнюю играли, из-за того, что не с первого места вышли – с норвежцами. И Боб отыграл. На следующий день мы играли с финнами, а потом через день должен был быть полуфинал. Это очень болезненное.
Потапов: Вернемся к тебе знакомств и общения. Видели твою фотографию с одним весьма знаменитым человеком – со Златаном. Были еще встречи с известными людьми, которые произвели на тебя впечатление?
Ковальчук: Златан играл в Лос-Анджелесе как раз, когда и я там был. У него один из двух сыновей – малой, 2008 года рождения – вместе занимался в футбольной академии «LA Galaxy» с моим старшим сыном. И когда на их тренировки приходили, мы там и познакомились – он вообще простой парень, веселый. Потом мы еще рядом жили, поехали вот на обед – несколько раз так были.
А про встречи… Для меня Марио Лемье всегда был в хоккейном мире какой-то такой загадкой, вершиной – мне Леха Морозов тоже рассказывал, что он там мог год или полтора пропустить, выйти и опять вхерачить, набирать кучу очков.
И потом была история на Матче всех звезд в Атланте – по-моему, 2008 год. Лемье участие не принимал, но был. У меня ложа на стадионе – это в контракт входило, и в ней были родители. А мама мечтала с Марио сфотографироваться – слышала постоянно, что мы с батей о нем разговариваем. И она к нему подходит, плохо по-английски говорит, но он с ней сфоткался. Еще она сказал мне, что он был, наверное, чуть выпивший. Говорит: «Распечатаю фотографию. Наверное, завтра не вспомнит, а может, не будет вообще на игре». А ложи рядом. И он когда на следующий день маму увидел – подошел и говорит: «Вчера мы пикчер, пикчер». И показывает, мол, давай я подпишу. Мама мне потом рассказала – я еще больше его зауважал. Ну, как бы и так он... Но когда такие простые вещи делают, это очень круто.
Федоров, тренировки, окончание карьеры
Гончаров: У тебя большая игровая карьеры, ты уже попробовал себя как генменеджер сборной. Нет мысли как тренер себя попробовать?
Ковальчук: Никогда не говори «никогда». Например, кто мог представить, что Сергей Викторович Федоров будет тем тренером, который он сейчас есть? Я Сергея знаю продолжительное количество времени – и никогда в жизни не подумал бы. Я думаю, что он сам…
Ну мы все знаем, как назначили его неожиданно, прямо перед сезоном. И вот сейчас, перед Олимпиадой и на Играх, я смотрел, как он работал – я там следил, записывал, подслушивал, мне было очень интересно. Он уникальнейший человек: его игровой опыт, знания игрока, и еще теперь тренерские идеи, которые он сейчас придумывает.
В сборной он за большинство отвечал. У него там миллион разных схем: кто, чего, что. Он там Алексею Юрьевичу приносит все – Жамнов говорит: «Е-мое, Серег, как я буду ее читать? Времени мало же, надо кого-то одного выпускать. Давай вместо восьми два варианта?». Федоров отвечает: «Хорошо, но будет восемь готово».
То же самое про Алексея Юрьевича Жамнова. Он чуть-чуть поработал в «Атланте» в начале, потом в «Спартаке» чуть-чуть. Но сейчас мы видим, что «Спартак» здорово играет. Ребята получают удовольствие, атмосфера хорошая в команде.
Гончаров: У тебя есть какие-то мысли по окончанию карьеры? Ты как-то принимаешь, что вроде возраст уже подходит, вроде...
Ковальчук: В общем-то, понятно, что возраст подходит, но мне кажется, возраст – это всего лишь какая-то цифра. Ты посмотри, тот же Джо Торнтон в 45, Ягр – сумасшедший в 50 с чем-то играет, многие ребята.
Все зависит от того, как ты за собой следишь, как относишься и какие задачи перед собой ставишь. Просто если сейчас вернуться к возобновлению моей игровой карьеры, то я просто понимаю, что это или сейчас надо делать, или уже как бы все – надо принять, что ты... И вот это у меня, конечно, в голове есть.
И в первую очередь не хочешь не то, чтобы себя подвести – потому что в себе ты все равно уверен, а не хочешь подвести тот коллектив, в который придешь. Потому что приходит какая-то личность, а там много молодежи, например – и они начинают себя чуть вести по-другому, может быть, еще что-то. И вот это очень важно – взвесить все за и против, потому что хоккей – это ж командный вид спорта. А свои личные амбиции у меня всегда были на втором плане.
Гончаров: Но ты же хочешь, если возвращаться, не просто в хоккей поиграть, а выигрывать, правильно?
Ковальчук: Сто процентов.
Гончаров: За кубком? Не просто поиграть в хоккей с пацанами. А не «Где мы там в плей-офф будем – ну пофиг».
Ковальчук: Не, были такие тоже предложения, но я их сразу... Конечно, рассказал, что это даже несерьезно. Ну смысл какой?
Потапов: Илья, скажи: вот ты сказал, что приехал сейчас с тренировки. Разница в 36-37-38-39-40 лет – по ощущениям, по подготовке?
Ковальчук: Если честно, сейчас мне было чуть-чуть сложнее, потому что я, наверное, месяцев 5-6 не то чтобы мало тренировался… Тренировался – но так, физкультура. Потому что у меня малой переехал в Бразилию, были разные обстоятельства, при которых сейчас много перелетов. И не всегда удается найти то или иное место, где можно хорошо потренироваться. Поэтому, когда недели четыре назад я начал постепенно нагрузки давать, конечно, все побаливало, но сейчас – тьфу-тьфу-тьфу – никаких проблем. Спасибо вашему гостю в прошлом – Дмитрию Яшанькину.
Гончаров: Я по себе сильно ощущаю. Каждый год, когда начинаешь готовиться – так тяжело становится.
Потапов: С 15 лет, да?
Ковальчук: Мне нравится тренироваться, поэтому, даже когда сезон заканчивался, у меня ну максимум неделя, чтобы я вообще ничего не делал. И это самое большое. Я если не потренируюсь, не сделаю активность какую-то, уже как-то себя не так чувствую – начинает спина что-нибудь. И думки какие-то начинаются. А так с утречка пошел – все сделал, и все, бодрячком весь день.
Гончаров: А на льду ты тоже катаешься или так?
Ковальчук: Ну сейчас катаюсь, да, три раза в неделю. А когда в Америке играл, то вообще не катался летом.
Потапов: Это из-за чего? Из-за того, что наедался льдом или что? Или ты знал, что впереди его очень много будет?
Ковальчук: Ну да. Да и как-то мне не мешало. Мне самое главное – нужен был функционал: выносливость, сила чтобы была. Чтоб чувствовал себя хорошо, если [тренировки] на земле. Потому что много бегаю – на песке, так. И когда уже чувствуешь пруху, то выходишь на лед – и там все понятно. Клюшка, шайба – это неделю занимает. То есть ты прилетаешь перед сборами все равно чуть раньше и начинаешь кататься с ребятами, входишь быстро. То есть с этим проблем не было никогда.
Гончаров: Блин, вообще мне прям в самое сердце. Потому что я вхожу в сезон 7 месяцев из этого сезона. Если я готовлюсь все лето, катаюсь… Если не катаюсь – то все, я вообще не могу войти в сезон. Я так завидую людям, которые вот так вот могут не кататься.
Ковальчук: Сейчас, кстати, секрет вам открою. Вот Женя Малкин, да? Последние, по-моему, два года он не катался перед сезоном – тренировался, но не катался. В прошлый сезон первый раз все 82 матча провел – тьфу-тьфу-тьфу, ни травм, ничего. Этот сезон вышел – тоже здорово начал. Поэтому, может быть, надо было попробовать.
Гончаров: Да поздно уже говорить. Где ты раньше был? Это уже все официально объявлено.
Все выпуски «Полного контракта» на ютубе
«99% тренеров – обманщики». Сергачев ворвался в подкаст с историями про «Тампу» и Кучерова
Фото: /SCOTT CUNNINGHAM; /Elsa; РИА Новости/Алексей Филиппов, Павел Бедняков, Григорий Сысоев
Ну и спасибо за ЧМ-2008 и за кубок с Авангардом. Жаль не остался.
При этом, конечно, надеюсь, Ковальчук ещё покайфует на льду, может и пользу принесёт.
В Авангард он шел к знакомому тренеру. Что с этим не так?
Вообще тогда многих ругать можно, которые шли в Авангард из Балашихи, а не в Авангард из Омска. Смотрю тут состав и сравниваю с чемпионским. Сколько людей осталось. Почти никого.
Спартак и кубок? А вы оптимист)))