Виктор Гончаренко: «Спаллетти сказал: «У тебя глаза какие-то добрые»
90 звонков, Coca-Сola
— Как вы проводите свой отпуск?
— Как таковой отпуск еще не начался. Более того, сейчас наступили наиболее жаркие дни, за время которых нужно успеть подготовить очень многое к следующему сезону. Организационные вопросы. Вопросы по сборам, по экипировке. Различные встречи. В определенный момент я поймал себя на мысли, что в какой-то степени привычный график с ежедневными тренировками переносится легче. Сейчас объясню. Во время сезона, получается, с утра едешь в Борисов. По ходу отвечаешь на какие-то звонки. Параллельно занимаешься какими-то организационными делами. Потом тренировка — телефон уже далеко. Подготовка к занятию, само занятие — четыре часа не видишь своей трубки. В подобных условиях нагрузка меньшая. А сейчас, когда приходится делать много звонков и решать много вопросов, даже сложно сказать однозначно, нахожусь я в отпуске или продолжаю работать… Скорее, работаю. И работаю интенсивно.
— Хорошо. Какой у вас сегодня график?
— Утром встал. Недалеко от дома покатался на лыжах — очень хорошее дело. Затем отвез на футбол Артема. Во время тренировки сына приехали Свирский и Ермакович — совместно решали кое-какие вопросы. Потом завез сына домой. Пытался что-то решить по своему отдыху. Ездил оплачивать путевку. После возвращения отвез Артема на занятия по английскому языку. Параллельно отвечал на телефонные звонки. Вот сейчас с вами разговариваю. Потом заберу малого домой. И вечером состоится встреча с Юрой Жевновым. Впрочем, это уже свободное время.
— Телефон действительно постоянно в работе?
— Часто происходит высокая концентрация звонков. Однажды мне стало интересно, и я в конце дня посчитал вызовы. Входящие, исходящие — набралось 90. 90 звонков по различным вопросам.
— Сколько денег вы тратите на оплату телефонных счетов?
— Номер оплачивает клуб. Потому я не забиваю себе этим голову. Не могу сказать вам ничего конкретного по поводу цифр.
— Вы говорили об оплаченной путевке. В какой стране планируете отдыхать?
— В Австрии. Вылетаем 15 декабря. Пробудем там до 27-го. С Юрой Жевновым. Чуть позже к нам присоединится Саша Глеб.
— Получается, у Артема Гончаренко с изучением английского дела обстоят более или менее. А как у его отца?
— Постоянно повторяю: у каждого человека есть два больших таланта — умение приспособиться и дать рациональное объяснение своим действиям. Вот я пока даю рациональное объяснение своим действиям. Хотя, наверное, это тот случай, когда мне давно пора бы уже найти время для проработки языкового вопроса. Был период, когда занимался английским с женой. Но я убедился, что лучше это делать с репетитором, чем с кем-то из домашних. А то жене всегда можно сказать: «А не, сегодня я устал» :).
— Как вы общаетесь с тренерами иностранных команд во время до-, послематчевых рукопожатий?
— Ну, это тот случай, когда используются самые простые фразы. Юрий Алексеевич Пудышев вон постоянно говорит, что владеет английским. Его спрашивают: «А какие фразы вы знаете?» Он отвечает: «Yes, Hello, Ok, Coca-Сola :)». Тренерское общение того же рода. «How are you» и прочее. В том, чтобы поблагодарить коллегу за игру, нет ничего трудного. Порой подобные эмоции легко понимаются даже по выражению лица.
Видеомагнитофон, мотивация
— Ваш отпуск стартовал с двух церемоний чествования. Понравилось?
— Наша церемония или федерационная?
— Ваша.
— Впервые я побывал на подобном чествовании в 1998-м. Чего нам тогда только не дарили! Видеомагнитофоны, музыкальные центры, бытовую технику... Видеокамеры вообще были шиком. На сцену ДК выходил руководитель какой-то фирмы и в торжественной обстановке все это богатство вручал. Вы не представляете, насколько сейчас все поменялось! Последние два года нас чествуют во Дворце Республики. Это классные артисты, великолепный зал, теплая атмосфера. Душа радуется. Позже в «Robinson Club» атмосфера становится еще более раскрепощенной. Лично мне организация этого процесса в последние два года очень нравится.
— Раньше рациональные были подарки. Видеомагнитофоны дарили, а теперь дипломы…
— Мы же понимаем, какие раньше были времена. Не помню, являлась ли тогда видеокамера дефицитом, но стоила, как две наши зарплаты. А сейчас у всех есть по паре телефонов, ноутбуки, телевизоры. Помню, что подаренные на одном из чествований видеомагнитофон и музыкальный центр использовались у меня дома лет восемь. Понятно, если теперь кому-то из футболистов или тренеров предложат подарить что-нибудь такое, то это будет встречено, скорее всего, с недоумением.
— На старте чествования во Дворце Республики был показан фильм «BATEFamily». Вас как-то тронули слова Глеба, прозвучавшие в его концовке?
— Да, тронули. И не только те, которые были озвучены в концовке. Когда Саша сказал, что таких ощущений, как в БАТЭ, он не испытывал ни в «Барселоне», ни в «Арсенале», понятное дело, я не мог остаться равнодушным. Наверное, это большое дело, когда футболист начинает свою карьеру и заканчивает ее в одном и том же клубе. Я не хочу сказать, что Саша уже заканчивает играть. На мой взгляд, если Глебу найти мотивацию, он однозначно сможет еще выступать в ведущих чемпионатах. И в своих интервью, и в личном общении Саша признавался, что в БАТЭ ему нравится все, кроме основного соревнования, в котором играет команда. И Глеба можно понять. Очень тяжело перестраиваться на нашу высшую лигу после «Арсенала» и «Барселоны».
— Вы хотите сохранить Глеба?
— Конечно. Любой тренер хотел бы сохранить такого игрока в своей команде. Но в данном случае важна мотивация, которую мы можем найти для Саши.
— Давайте фантазировать. Допустим, напротив вас сидят не Березинский и Мелкозеров, а Глеб со своим агентом. Какую мотивацию вы предлагаете игроку?
— Ну, первым делом нужно отметить, что если бы состоялся наш с Глебом разговор по такому поводу, то однозначно без присутствия агента. Все же мы с Сашей очень хорошо ладим.
— И что бы вы предложили?
— Понятное дело, были бы озвучены моменты, которые при любых результатах встречи впоследствии остались бы исключительно между договаривающимися сторонами. В нашем случае, между мной, Капским с одной стороны и Глебом с другой. То есть мы доводим свою позицию по мотивации, а Саша в ответ может что-то сказать о своем видении ситуации, поделиться мнением по организационным вопросам. Содержание таких разговоров на суд общественности не выносится. Оно должно оставаться известным только нам троим. В противном случае это уже не мотивация.
— Ну, и материальный момент должен будет учитываться.
— Ну, и это тоже.
— Хорошо. Допустим, вы переподписали Глеба. Но ведь после распространения такой новости нужно будет объяснить, как произошедшее стало возможным.
— Ну… По большому счету, достаточно будет сообщить, что мы подписали контракт с Глебом. В остальном же… Мы уже разговаривали с Сашей по этому поводу. И большим стимулом для нас всех является новый стадион. Это уже совсем другой антураж, другая атмосфера…
— Эмоции другие.
— Конечно. Это что-то совершенно иное по сравнению с не самыми качественными белорусскими стадионами. Не будем называть городов. Мы и так хорошо их знаем. Потому Сашина мотивация состоит из нового стадиона, еврокубков и, наверное, матчей сборной.
— Но ведь это еще и риск. Вы обрисовали идеальный вариант. А может статься, что мотивация не заработает, и Глеб захандрит.
— Клуб рискует, подписывая любого футболиста. И, кстати, нужно отдать должное Анатолию Анатольевичу. Когда я по какой-то причине не угадывал с трансферами, Капский никогда не корил меня, дескать, ты взял человека, мы отдали деньги, и он теперь не играет.
Шепот, «Зенит»
— Интересна тема ваших взаимоотношений с Глебом. Обращение игрока к тренеру на «ты» — это нормально?
— Ну, вообще, мы к этому как-то странно относимся. Есть человеческие отношения. Есть особенности управления коллективом. Есть рамки, которых Глеб не переходит. Если кто-то думает, что Саше в коллективе можно абсолютно все, то ошибается. Глеб знает, когда ему можно что-то сказать, а когда лучше промолчать. Я тоже понимаю, когда стоит обратиться к Глебу при всех, а когда пообщаться с ним один на один. К тому же все знают, что со многими нынешними игроками БАТЭ до моего назначения на пост главного тренера мы были на «ты». Тот же Ермакович тогда еще играл. Лихтарович. Понятное дело, что при всех они не могут говорить мне «ты». Но в режиме общения один на один это не возбраняется. Главное, чтобы отношения между тренером и игроком были определены правильно, и рамок никто не переходил.
— На, допустим, Вадима Курловича ведь как-то влияет ситуация, когда он видит Глеба, обращающегося к главному тренеру «Витя»?
— Ну, как это может на него повлиять?... Ситуация проста. Если мы раньше играли с Глебом вместе, я видел, каким Саша приходил в БАТЭ, то менять формат нашего общения или скрывать его, наверное, будет неправильным. Есть рамки приличия, которые мы соблюдаем. А Вадик Курлович — умный парень. Он не пойдет рвать на себе рубаху, крича: «Я тоже так хочу!» Парень понимает, что для получения небольших привилегий для начала нужно их заслужить. Команда адекватно воспринимает ситуацию. И осознает, что Глеб — это величина. И опять же, почему внимание заостряется исключительно на Саше? Ну, а Лихтарович? Мы разве не понимаем ситуации? Дима 78-го года рождения, а я 77-го. Год разницы в возрасте. Мы с Лихтаровичем играли еще в юношеских сборных. И что, из-за моего назначения мы станем как-то по-другому общаться? Нет, конечно.
— Во время тренировок Лихтарович обращается к вам на «ты»?
— Лихтаровича надо знать. Дима ко всем обращается едва ли не шепотом.
— То есть его еще расслышать нужно?
— Да :). Я Диму слышу, только когда он ругается. Есть у Лихтаровича одна знаменитая фраза, которая слышится даже издалека. А так он всегда очень-очень тихий.
Фото: Надежда Бужан
— Глеб может позвонить вам и сказать: «Я сегодня не поеду на тренировку»?
— Нет. Если кто-то думает, что подобное возможно, переубеждать не вижу смысла. Саша едет на тренировку, как все ребята. На автобусе или на машине. Приезжает вовремя, готовится к занятию. Как все. Более того, если мы решали, что не станем задействовать Сашу в матче чемпионата Беларуси, и уезжали в условный Новополоцк, то оставляли ему специальную тренировочную программу. Иногда Глеб сам приходил и спрашивал: «Можно ли мне что-то сделать еще, помимо упражнений, прописанных в этой программе? Или не стоит?» И это нормально. Если кто-то думал, что во время наших выездов в чемпионате Беларуси игрок отдыхал, это абсолютно не так.
— Если бы вам сказали месяцев восемь назад, что в БАТЭ будет играть Глеб, как бы отреагировали?
— В тот период, когда у Саши начались раздумья по поводу очередного перехода, мы с Лешей Багой обсудили ситуацию. Решили: «Давай будем звонить ему и говорить: «Не пора ли уже отдать долг клубу, который тебя взрастил?» Я сказал Капскому: «Анатолич, нужен Глеб». — «Слава?» — «Нет. Давайте Сашу сначала». И уже тогда мы стали забрасывать удочки.
— То есть немножко капали человеку на мозги?
— Да.
— В Австрии вы продолжите это делать?
— В Австрии... Надеюсь, хоть там мы немножко отвлечемся от работы :).
— Смотрите, что получается: если вы не уговорите Глеба, то команда останется без креативщиков…
— Опять же это тренерская забота. Может, решим проблему за счет верхних опорников, которых будем больше задействовать в атаке. Может, за счет Алексиевича. Пусть Илья и не забивал в «Гомеле» много, но демонстрировал свою продуктивную креативность. Может, его каким-то образом используем в роли «десятки».
— Чуть выше мы упомянули Юрия Жевнова. Голкипер может вернуться в БАТЭ, повторив путь Глеба?
— Ну… Во-первых, Жевнову нужно вылечиться от травмы. Во-вторых, у Юры есть контракт с «Зенитом». И я хотел бы, чтобы Жевнов его продлил и еще поиграл на хорошем уровне. К тому же у самого Юры есть подобное огромное желание. Плюс надо учитывать, что в нашем распоряжении сейчас есть и Гутор, и Горбунов. Хотя будет день, будет пища. Ведь Жевнов, как и Глеб, — наш воспитанник.
Шатунов, Бетховен
— Давайте вернемся к теме чествования. Правда, что вы хотели пригласить «Ласковый май»?
— Да.
— Откуда у вас такая любовь?
— Вообще мне показалось, что против этого приглашения восстали ребята. Хотя, насколько я знаю, в караоке они с удовольствием поют песни «Ласкового мая». Но тут чего-то воспротивились. Филипенко у них заводила: «Ласковый май»? Нет». И я видел, что некоторые парни во время выступления «Морального кодекса» были в состоянии легкого дрема. Зря я не отстоял свой «Ласковый май». Если бы настоял, совсем другая была бы атмосфера в зале. Хотя это дело вкуса, конечно.
— У вас вообще есть любовь к музыке?
— Ну, надо отметить, тот же «Ласковый май». «Юра, я хочу с тобою петь», «Забудь, не вспоминай» — это детские воспоминания, к которым всегда хочется вернуться. Тем более Шатунов никуда не ушел. Он продолжает петь. По крайней мере, все старые песни. Человек хорошо выглядит. Не спился. Почему нет?
— Что еще вы любите?
— Я всеядный. У меня в машине постоянно крутится диск с классической музыкой. Бетховен, Бах. Что касается радио, волна не важна. А классика идет на ура, особенно после не очень удачных игр по дороге из Борисова. Хорошо успокаивает. А после удачных матчей, понятное дело, — шум, гам, едешь и с кем-то по телефону общаешься.
— Что у вас на рингтоне?
— Old Phone и еще какая-то базовая мелодия.
Ромб, Миланелло
— Как вы пришли к ромбу в полузащите?
— Это всего лишь обозначение схемы. Цифровые выражения — та же история. Допустим, 4-3-3. Делим это дело на верхний, средний и нижний блоки. Многое ведь зависит от того, как располагаются участники атакующей тройки. Либо два нападающих впереди и один под ними, либо три форварда, которые играют широко. Можно выстроить игроков по-разному. Но главное заключается в принципах оборонительных и атакующих действий. Конечно, ромб был для нас нов и интересен в условиях, когда львиная доля команд играла по схеме 4-2-3-1. Каким образом мы к нему пришли? После ухода Нехайчика и решения предоставить практику Гордейчуку перед Олимпиадой обозначился явный численный перевес ярко выраженных игроков центра поля и нападающих. Соответственно, ситуация диктовала смену модели. И тут на ум пришел «Милан». Очень тренерская команда. Мы могли в этом убедиться в течение двух дней, которые провели в Миланелло. Я хорошо помню оба матча с «Миланом». Расположение форвардов было таким, что они постоянно заставляли сомневаться нашу четверку защитников. Ребята не знали, кто из них должен играть с нападающим. Это, конечно, свидетельствует о классе «Милана» и классе его тренера, который сумел объяснить схему и привить ее через тренировки. Как только наши защитники начинали сомневаться и закрывали одного нападающего вдвоем, тут же из глубины открывался кто-то из полузащитников «Милана». Моментально возникала опасность. При разборе соперника это меня просто завораживало.
— И когда решение о смене схемы назрело?
— К концу года мы пришли к мнению о необходимости перемен в нашем построении. Тем более что «елочка», которая легко трансформируется из «ромба», очень хорошо заточена под контратаки, столь нужные в еврокубках. Стали менять облик команды. Наша задача заключалась в терпении и спокойствии. На тренировках нужно было стирать привычные грани. И, благо, с течением времени игроки поняли, как им следует атаковать и обороняться.
— С изменением цифрового выражения игровой модели стали другими и функции почти всех игроков.
— На отдельных игроков нагрузка стала ложиться по-другому. Допустим, правый и левый углы ромба, которые занимают Олехнович и Володько, стабилизируют оборону и атаку. Эти игроки должны успеть поддержать наступление и вернуться в защиту. Нижний угол занимает опорник, от которого требуется исполнять роль играющего тренера, руководя верхними опорными. При надобности этот игрок должен давать сигналы атакующим партнерам и знать, как страховать защитников. Делать подсказку, если есть разрыв в линиях. Ну, и 10-й номер, который занимает верхний угол ромба, должен уметь все — и завершить атаку, и отдать голевую передачу при необходимости. А также подсказывать нападающим и вовремя их страховать.
— А нападающие?
— У нас очень часто пропадала ширина атаки. Когда ее нет, ты рискуешь нарваться на контратаки. В подобном случае отсутствует эффективное давление на ворота соперника. Нападающий должен оценивать ситуацию и оказываться на бровке или же держать ширину атаки, чтобы мы растягивали оборону соперника. Это облегчает жизнь верхним опорным, которые могут вклиниться в атаку. При оборонительных действиях у нападающих тоже есть определенные функции.
— Как изменилась работа защитников?
— Защитникам при этом построении вести себя можно по-разному. Хорошо, если ребята атакующие. А если нет, нужно объяснять, до какого момента крайний защитник должен идти на подбор мяча. Так, Полякова мы превратили из центрального защитника во флангового, и я изначально не требовал от него углубления в атаку. А вот Бордачев и Юревич спокойно могли подключаться дальше. Они знали, каким образом атаковать. Но потом Поляков стал раскрываться. Я понял, что ему нравится подключаться в атаку из глубины. Соответственно, мы предоставили ему определенную свободу в действиях. То есть в БАТЭ появился еще один атакующий защитник. В итоге мы просто исходили из того, какие футболисты есть у нас в наличии. Если человек не умеет делать подачи или подключаться в атаку, значит, и не нужно. Достаточно подбора мяча и контроля игрока соперника, чтобы не получить контрвыпад.
Тактическая эволюция, «Бавария»
— На позиции нижнего опорника переиграли едва ли не все ваши полузащитники. Вы определились с тем, кто закроет эту зону в следующем сезоне? Ведь Лихтарович не выдерживает весь матч.
— Очень интересный момент. Мы говорили о человеческих качествах Лихтаровича. Но меня Дима поражает не только как человек, но и как игрок. Уже после тридцати, в приличном футбольном возрасте, он умудрился прибавить в мастерстве. Это большое дело. Дима всю карьеру переживает тактическую эволюцию. Он постоянно улучшает свое восприятие игры. И на нынешний момент по исполнительскому мастерству, по ментальности, по пониманию Лихтарович — идеальный нижний опорный. Но он не может в силу своего возраста, что сам признает, выдержать 90 минут еврокубковых матчей, в которых очень высокий темп. Если бы мог, однозначно являлся бы идеальной единицей — вот поставил и забыл про все остальное…
— Именно потому вы и использовали различные варианты на этой позиции.
— Да. Из тех, кто есть в наличии, очень хорошо под эту модель подходит Бага. Человек знает, как развернуть атаку, как подстраховать партнера, как сделать подсказку. Физически очень мощный, выносливый. Но Дима долгое время был травмирован. Так что вынужденно искали другие сочетания. Использовали Олехновича. У Эдгара ярко выраженный защитный крен. Отдаю Олехновичу должное — с каждым годом он приобретает новые навыки, благодаря которым способен помочь команде. Если бы у него еще и пропал страх работы с мячом, он бы стал идеальным нижним опорным. А остальных ребят в этой зоне я использовал лишь эпизодически.
— Боязнь работы с мячом — это как? Игрок быстро от него избавляется?
— Да. Если у тебя мяч в ногах горит, если ты осуществляешь прием и думаешь, как быстрее от него избавиться. Это то, над чем мы бьемся. Если ты избавляешься от мяча, то ни в коем случае не делаешь передачи партнеру. А мы должны именно делать передачи. Чтобы партнерам было приятно принимать мяч… Передача должна оборачиваться развитием. А развитие — это когда ты вытаскиваешь соперника на себя, передаешь мяч партнеру, и он получает время для обработки на чужой половине поля.
— К чему в игровом плане стремится БАТЭ?
— Для меня важен момент перехода из обороны в атаку и наоборот. Не по отдельности оборона и атака. А именно переход, который в современном футболе значит очень многое. Мы видим «Барселону», «Милан», «Баварию». Переходы туда и обратно у них великолепные. Игроки элитных команд знают, как остановить атаку. Если они теряют мяч, то быстро садятся за его линию. И нам нужно находить такие возможности при развитии атак, чтобы соперники не поспевали перестраиваться в защите. Это очень интересный фронт деятельности.
Пустой квадрат, четыре листа
— «Барселона» устраивает на поле диктатуру. Может, у вас тоже есть желание развить доминирующую философию?
— Во-первых, нельзя слепо копировать «Барселону». Во-вторых, во всем процессе контроля мяча нужно отличать розыгрыш пустого квадрата от возможности надавить на оборону соперника. Очень часто в концовке сезона мы подменяли эти понятия. Занимались игрой в пустой квадрат вместо организации атакующий действий. То есть не вырабатывали способов давления на оборону соперника или не искали лазеек к воротам оппонента. Ритма игры у нас тоже не было. Ведь после определенного действия нужно взрываться и искать способ завершения атаки. А мы просто монотонно держали мяч. Что касается принципов, так по таким же методикам, что и «Барса», работают голландские команды, в которых уделяется внимание тактической и технической оснащенности игроков. В меньшей степени — физической. Почему нет? Можно брать это на вооружение.
— «Барселона» сразу же вступает в отбор после потери мяча…
— … Бердыев рассказывал об этом в одном из своих интервью. Оно было опубликовано в прошлом году. Уже после того, как мы общались с Курбаном Бекиевичем накануне матча БАТЭ — «Барселона». Каталонцы действительно возвращают мяч очень быстро после его потери. Для этого им требуется от трех до семи секунд. Да, бывают исключения, но в целом все выглядит именно так.
— И как с этим бороться? И, кстати, каким был ваш план на игру с «Барселоной»?
— План на игру с «Барсой» у нас, конечно, был. Но испуг все перекрыл. Наверное, и мы — тренеры — совершили много ошибок. Во-первых, разметили поле, на котором тренировались, специальным образом. И с этой разметкой работали пять дней. Моделировали, как и где могут оказаться игроки соперника. Увидев эту разметку, команда отключилась. Наверное, мы не должны были менять систему подготовки… А когда появился страх, ни о каком выполнении плана речи уже не шло. Мы думали только о том, как вынести мяч подальше. А для «Барсы» такие наши действия не доставляли никаких проблем. Потому что каталонцы всегда найдут изъяны в твоей обороне.
— Допустим, страха бы не случилось. Как бы реализовывался ваш план?
— Во-первых, на поле должно быть хорошее расположение игроков, готовых в равной степени качественно обороняться и атаковать. Мы не были изначально готовы к этому. Ведь очень глубоко сели в своей штрафной. Один тренер (это шутка, в которой есть доля правды) сказал, что против нынешней «Барсы» нужно играть так: подальше выбить мяч в аут, поджать, еще раз мяч подальше в аут, поджать, и мы уже около их штрафной. Но понятно, что, готовясь ко встрече с «Барселоной», мы должны говорить о контратаках. А для их осуществления нужно хорошее расположение игроков, о котором упоминалось чуть выше. То есть при перехвате мяча игроки должны открываться в определенные зоны под передачу. Также требуется поддержка из глубины. Если этого нет, ни о какой контратаке речи не идет. В нашем плане были прописаны нужные пункты. Но мало что в итоге получилось.
— План на игру в БАТЭ — это какая-то распечатка или письмо на e-mail? Что это?
— В начале подготовительного цикла игрокам раздается по четыре листа. Первый — наша модель игры, второй — «оборона» и «атака» соперника, третий — его предполагаемый состав, четвертый — характеристика каждого футболиста из стана противника. То есть ребята, получая информацию о своих непосредственных оппонентах, начинают их изучать. Если речь идет о центральном защитнике, то прописывается, как он начинает атаки. Если о крайнем, то говорится о его рабочей ноге и основном направлении передач. Потом описанное подкрепляем видеонарезками. Это уже как азбука для наших игроков.
— Сколько времени требуется на подготовку к матчу с командой, которой вы в жизни не видели?
— Изучая соперника, мы стараемся «поднять» все его недавние игры. Если это квалификация Лиги чемпионов (первый раунд), то ищем видеозаписи спаррингов. Матчи прошлого сезона не актуальны. Как правило, за время отпуска в игре команды происходят какие-то изменения, порой — довольно серьезные. Потому первые квалификационные раунды очень сложны в плане изучения соперника. Информации почти нет. Но каким-то непостижимым образом мы ее находим. Либо через агентов, либо еще как-то. Различными путями. Короче говоря, проявляем смекалку. Смотрим и анализируем видео абсолютно любого соперника.
— Кто смотрит?
— Мы с Ермаковичем и Багой. В последнем сезоне смотреть на соперников летал Леша Бага. Последовательность наших действий такова. Он наблюдает за игрой команды-противника вживую. Потом присылает первую информацию по электронной почте. Тем временем мы с Ермаковичем изучаем видео. Начинаем компоновать — модель игры, атака, оборона. К моменту возвращения Баги первый этап работы уже проделан. Тогда мы вместе садимся и еще раз обсуждаем. Видео, теория, сильные и слабые стороны соперника. Бывает, Леша еще раз вылетает на просмотр соперника. И уже перед итоговой встречей тренеров я готовлю план. Его просматривает Ермакович, предлагает поправки и дополнения. Бага — то же самое. Затем мы пишем итоговый план. На выходе — те четыре листа, о которых мы говорили раньше.
— Вам достаточно пары-тройки матчей, чтобы понять, во что играет соперник?
— Нет. Наверное, требуется больше. Четыре-пять матчей позволяют составить наиболее полное впечатление. Оно конкретизируется еще больше после первого матча, по окончании которого мы начинаем редактировать изначальный план. К ответному поединку команда подходит наиболее подготовленной. Вне зависимости от того, где мы играем — дома или на выезде. Теперь уже смело можно констатировать — соперник изучен полностью.
— В чемпионате Беларуси система подготовки та же или попроще?
— Проще. Однозначно. Это тот случай, когда ты озвучиваешь название команды, а в воображении игроков тут же рисуется образ соперника, сразу же оживают в памяти последние матчи. Во время подготовки к поединкам чемпионата Беларуси в основном мы обсуждаем свою модель игры. И два-три момента по особенностям игры соперника. Но это совсем не значит, что мы на них не обращаем внимания. Мы уважаем наших соперников. Однако получается так, что 80 процентов подготовки — это работа над нашей игрой, 20 — изучение соперника. В еврокубках пропорция иная — 50 на 50.
«Нафтан», «пихать»
— Часто случается так, что вы стоите на бровке и не понимаете происходящего на поле? То есть план на игру совсем не работает.
— Бывает. Матч может развиваться совершенно по-разному. В зависимости от состояния команды. В зависимости от соперника. В зависимости от эмоций футболистов. Эмоции, кстати, очень важны. Исходя из этого, и складывается игра.
— Когда в последний раз ваш план не сработал?
— К счастью, такое случается нечасто.
— Но ведь случается.
— Иногда. Но от этого никуда не деться. Бывают такие игры, в перерыве которых захожу в раздевалку и говорю: «Ребята, не понимаю, что мы делаем». Перерыв, кстати, — очень важное время. Вести себя можно по-разному. Можно оказывать на команду эмоциональное давление, можно просто успокаивать, можно обозначать моменты, которые стоит отрабатывать лучше. Но в большинстве случаев стараюсь вести себя с командой эмоционально. То есть оказываю давление, чтобы мы вышли на поле и заиграли лучше. И, зная ребят, могу сказать, что они, как правило, очень хорошо на это реагируют. Практика показывает: если начнешь спокойно рассказывать про тактику, то твои слова воспринимаются в меньшей степени. Потому я сторонник эмоциональной формы проведения антракта.
— И что, вы залетаете в раздевалку и начинаете «пихать»?
— Ну… Не всегда нужно «пихать». Эмоции ведь разные бывают. Кого-то из ребят просто нужно подбодрить, сказать: «Хорошо действуешь!» А кого-то иной раз стоит и поругать...
— И все-таки, когда в последний раз ваш план рушился?
— В Новополоцке, в нашем последнем матче с «Нафтаном», в котором мы проиграли 0:1. Но отдаю себе отчет — от таких поединков никуда не деться. Тем более, когда команда проводит в год около полусотни официальных матчей.
Гвардиола, 70 процентов успеха
— Бердыев назвал «Барселону» баскетболом. Какие ассоциации эта команда вызывает у вас?
— Что касается каталонской команды, с Бердыевым можно во многом согласиться. Мы общались с Курбаном Бекиевичем на эту тему. Было очень интересно. Бердыев рассказывал, как Гвардиола ведет игру. Хосеп встает со скамейки и кричит своим игрокам: «Давайте, давайте, чуть-чуть надо прибавить, сейчас они поплывут, сейчас мы забьем». И действительно, человек чувствует момент, чувствует команду. Через минуту-другую после его обращений «Барселона» забивала.
— С вами случается что-то такое?
— Да. Бывает, чувствую, когда команда набирает ритм, ребята заводятся. Понимаю: «Вот сейчас что-то произойдет». И это чувство, как правило, никогда не обманывает. Правда, в то же время иногда чувствуется ступор команды. Тогда в голове пролетает мысль: «Этот день не наш».
— Когда «Барселона» делает счет 1:0, то старается его развить. Когда БАТЭ делает счет 1:0, то старается его сохранить. Почему?
— В современном футболе в 65-75 процентах матчей побеждает та команда, которая забила первой. Это раз. Два: победа — это контратака. Если команда открывает счет, то имеет возможность играть на контратаках. От этого вероятность удвоения своего преимущества возрастает. Сейчас футбол построен именно таким образом. Давайте рассмотрим на примере матча «Бавария» — «Лилль». Немцы провели его очень просто. Забили на пятой минуте и стали подстраиваться под соперников. А французы побежали вперед, не зная, что делать с мячом, — в результате разгром. От «Барселоны» нельзя отталкиваться. Потому как опять же мы рассуждаем о том, что нравится болельщикам. И нужно понимать, к чему именно тренер готовил команду. К тому же открытый тобою счет — это 70 процентов успеха.
— А как же романтика, куча голов, красотища?
— Во-первых, в чемпионате Беларуси мы должны работать над позиционным нападением. Это однозначно. Но что мы имеем? Всегда говорил: глупо сокращать высшую лигу! Почему-то Коля Ходасевич написал, мол, я поздно обозначаю это… Так вот, сокращение лиги — глупость, которая отбросила нас в развитии. Мы потеряли целое поколение футболистов. Понимаете, когда БАТЭ забивает условному «Нафтану», ничего, абсолютно ничего, не меняется. Соперник продолжает играть от обороны. В результате нам все равно нужно атаковать. Мы должны понимать, что белорусские команды, встречаясь с БАТЭ, думают о стандартных положениях и контратаках. Ведя 1:0, мы рискуем получить оборотку. Не устаю напоминать об этом ребятам. Может, это особенность моего характера. Но подобным аспектам необходимо уделять очень серьезное внимание. Либо же контролировать зоны подбора мяча после длинной передачи.
Новиков, три руки
— Окей. Вы подняли интересную тему. Давайте говорить о сокращении высшей лиги.
— Я изначально был против сокращения числа команд. Какие мои доводы?
— Да. Какие?
— Очень простые. Сколько у нас игроков национальной сборной из Минска?
— Мало.
— Навскидку Веремко и Филипенко — практически никого из двухмиллионного Минска. Раньше лига состояла из 16 команд. Было очень много футболистов, которые соперничали с БАТЭ, минским «Динамо» и «Шахтером». Правда, решили, будто бы за счет сокращения увеличится конкуренция. Но мы ничего, абсолютно ничего, не увеличили. Было как? У 13 команд имелись по два-три лидера. От них никуда не деться в любой ситуации, такие ребята всегда будут. Лидеры по футбольным качествам либо по характеру. Допустим, лидеры брестского «Динамо» — Олехнович и Володько — четыре-пять лет соперничали с БАТЭ, получая очень хорошую игровую практику. В нашу команду мы никогда не возьмем футболиста, который не имеет постоянной практики. У тех же Гайдучика и Алексиевича, которых недавно подписали, ее в завершившемся сезоне было предостаточно. Так вот, мы приглашаем лидеров других команд в БАТЭ, даем им толчок и отправляем за границу на повышение. Получается игрок национальной сборной. Это в идеале.
А что сейчас? Мы, напротив, сократили лигу. В нынешнем году, так вышло, на пять команд. То есть лишились от 10 до 12 потенциальных игроков национальной сборной. Мы уже ничего не сделаем в данном отношении. Их не вернуть. И, предпринимая какие-то шаги, мы сможем нормализовать ситуацию только через пять-семь лет. То есть нанесен очень-очень ощутимый удар по нашему футболу. Мы ведь сократили не легионеров. Мы уменьшили количество наших белорусских футболистов. Признаться, я думал, что первый удар будет нанесен по национальной сборной. А оказалось, что по юношеским и молодежной.
— Еще доводы против сокращения?
— После сокращения высшей лиги упала ее средняя результативность. Это сразу же сказалось на посещаемости. Ведь нашим болельщикам нужна зрелищность. А она связана, в том числе, и с забитыми мячами.
Идем дальше. Смотрите, теперь у нас лучший бомбардир забивает 14 мячей. Что было плохого в том, что Василюк 31 раз поражал чужие ворота? 31 забитый мяч означает, что селекционеры команд других чемпионатов обратят на него внимание. А кому нужны бомбардиры с 14-ю голами в чемпионате Беларуси? Никому. Сокращение понизило рейтинг наших футболистов, которые за границей теперь не востребованы. А раньше были. Сейчас россияне покупают бразильцев. Мы не выдерживаем конкуренции. Что до Евросоюза, так тем более не выдерживаем. Получается, нам нужно развивать собственный чемпионат, а мы его сокращаем. Мы подпилили сук, на котором сами же сидим. И сейчас Кондратьев пользуется ресурсом, добытым на двух молодежных Евро, во время которых ребята получили столь нужный опыт. А что будет через пять лет, не могу даже представить…
— Знакомы с доводами Сергея Юрьевича Новикова, который говорит о потребности сокращения с последующим делением на шестерки?
— Мы уже общались с Новиковым по этому поводу. Думаю, такой ход тоже неверный. В моем понимании федерация приняла мнение «Прессбола», но не мнение тренеров. Помню, как пришел в федерацию и говорил, что ничего не нужно сокращать. После этого визита мне позвонил Добриян из «Прессбола». На его вопрос: «За что голосовали?», я ответил: «Против сокращения». На следующий день выходит статья, в которой тот же Добриян в ироничной форме все подает, типа вот такой наш тренер, ни хера не понимает в футболе и ратует за сохранение нынешнего формата чемпионата, ратует за то, чтобы кормить дармоедов. Ну, и что в итоге мы сократили?! Пять-шесть миллионов долларов сэкономили. Но что это для страны? Ничего! Абсолютно. Эти деньги попросту ушли из футбола. И куда ушли, мы не знаем. Мы говорили о том, что увеличим конкуренцию, что «Динамо» и БАТЭ станут чаще играть друг с другом. И что теперь? Что-то изменилось? Стало на трибунах больше болельщиков? Нет. Кому-то стал более интересен белорусский футбол? Тоже нет.
— Доводы Сергея Юрьевича по поводу того, что средний возраст БАТЭ подрос…
— У нас теперь самый золотой возраст. Раньше футболисты покидали БАТЭ. Сейчас — нет. Какой средний возраст у чемпионов мира?
— 28.
— Чуть больше. 29-30 лет. Это самый подходящий футбольный период для каких-то свершений. И вообще, я считаю, что довод Сергея Юрьевича по поводу возраста нашей команды вообще неуместен. Абсолютно. Не БАТЭ, так будут другие молодые команды.
— Ваше мнение по поводу деления на шестерки?
— Об этом вообще нужно забыть. Я подниму три руки против деления на шестерки. Что мы получим? Все сейчас голосуют за окончание чемпионата в начале ноября. Так для многих вырисовывается хорошая ситуация. Семь месяцев мы играем, два проводим в отпуске и три готовимся к чемпионату. Из этих семи месяцев какие-то команды, на которые выделяются государственные деньги, будут задействованы только два с половиной. Потом они уйдут в нижнюю шестерку и начнут там просто существовать в ожидании конца года.
— Говорят, что БАТЭ против шестерок, потому что осенью в условиях еврокубков команде придется тяжело.
— Мы становились чемпионами при 16 командах в лиге. При 14. При 12. При 11. Почему вы думаете, что нам будет тяжело? Или вы считаете, что нам нужно искусственно осложнить жизнь? Так к командам, которые чего-то добиваются, обычно прислушиваются. А у нас все ищут возможности поставить БАТЭ какую-то подножку.
Лига чемпионов, женская «молодежка»
— Закрытый футбол — это производная сокращения высшей лиги?
— Да.
— Почему же? Ведь «Неман» в 2012-м играл в отличный атакующий футбол.
— Я уже отмечал Гродно в этом отношении. Но «Неман» начал играть с прицелом на атаку со второй половины чемпионата. Старт сезона команда провела ни шатко, ни валко. Потом раскочегарилась и на самом деле стала показывать привлекательный футбол. А теперь представьте себе, что команды чемпионата после первой половины турнирного пути разбились бы на шестерки. Как вы думаете, мы увидели бы «Неман», который так пришелся по душе болельщикам, причем не только гродненским? Ответ очевиден — нет! Ведь гродненцы оказались бы в слабейшей шестерке.
Что касается других команд, то они, как правило, играют очень закрыто. Но болельщики, повторюсь, ведь приходят на забитые мячи. А что мы видим? Снова-таки результативность-то упала. Зрители начали скучать, их стало меньше.
— Так а что мешает вам как члену исполкома АБФФ поднимать эти темы на заседаниях?
— Почему же? Мне ничего не мешает. По моей просьбе на имя Румаса в Дом футбола было направлено письмо, в котором написано: «Просим рассмотреть возможность увеличения числа команд в высшей лиге». Я привел в этом письме все свои доводы. И те, о которых мы с вами говорили, и кое-какие другие.
— Хорошо. Но с другой стороны, зачем лиге конченые команды на максимум год существования в ней?
— Везде есть такие команды. Все равно везде и всегда найдется аутсайдер. Кстати, раньше говорилось о том, что мы сокращением сделаем качественными и высшую, и первую лиги. И где теперь качественная первая лига? Хотя, если рассуждать глобально, то мы в первую очередь должны думать о производстве футболистов для национальной сборной, а не о первой лиге.
— Старт чемпионата вообще вызывает у вас какие-то эмоции? Или просто возникает мысль, что его нужно выиграть для попадания в Лигу чемпионов?
— Ну, это снова-таки какое-то упрощенное восприятие. Почему-то все считают, что мы думаем исключительно о Лиге чемпионов.
— Вы ведь сами говорили, что первой задачей для БАТЭ является победа в чемпионате, потому как она обеспечивает место в Лиге чемпионов.
— Чемпионат. Я изначально говорил про чемпионат. Лига чемпионов следует за чемпионатом Беларуси. Знаете, на эту тему во время одной из жеребьевок Лиги чемпионов очень хорошо высказался наш администратор Валерий Кротов: «Мне совсем не нужны эти выставочные матчи. Главное, чтобы чемпионами стали». И как только мы решаем задачу по попаданию в группу, говорю ребятам: «Для нас теперь главное — стать первыми в высшей лиге».
— Исполком АБФФ, который был упомянут чуть раньше, видится организацией советского типа, на заседания которой ходят поднимать руки. Как этот процесс выглядит изнутри?
— Вообще есть перечень вопросов, которые обсуждаются в ходе каждого заседания. Есть пункт «разное» — традиционно рассматривается последним. Во время обсуждения в рамках «разного» можно поднимать какие угодно вопросы.
— То есть лично для вас «разное» — это самый важный пункт повестки исполкома?
— Почему же?
— Ну, решение вопроса о, допустим, назначении тренера женской «молодежки» вас как-то трогает?
— В любом случае есть вопросы, которые должны решаться на подобных заседаниях. В том числе и вопрос о назначении тренера женской «молодежки».
— Но ведь лично вы не в курсе подобной проблематики.
— Вообще-то за две-три недели до заседания осуществляется рассылка повестки дня и прочих материалов. Если тебе интересно, можно все изучить до заседания.
Капский, копейки
— Вы часто общаетесь с Анатолием Капским?
— Довольно часто. Бывает даже поздними вечерами. Анатолий Анатольевич иногда видит проблему, когда она еще не возникла. В подобные моменты Капский, предвосхищая что-то, очень часто звонит мне. Причем поднимает вопросы совершенно разные. Бывает, когда вижу, что футболист в чем-то заблуждается, говорю ему об этом сам, либо же приходят на помощь партнеры. В то же время, если ситуация действительно того требует, без проблем могу набрать Анатольевича. Попросить его пообщаться с ребятами. Почему нет?
— Как, по-вашему, насколько хорошо Анатолий Анатольевич разбирается в футболе?
— Он часто мне звонит перед матчами. В основном интересуется соперником. Почти никогда не спрашивает о планах нашей команды. Безусловно, видя заинтересованность Анатольевича, я рассказываю ему обо всем более подробно.
— Вы можете прислушаться к его мнению по чисто футбольному вопросу? К примеру, как-то Капский не очень лестно отозвался о совместном нахождении на поле Глеба и Брессана.
— Капский — умный руководитель. И никогда ни на чем не настаивает. Если бы он пробовал на чем-то настоять, у нас отношения, наверное, сразу бы закончились. В моем понимании, каждый должен заниматься своим делом. Капский никогда не вторгался в тренерскую работу, говоря, как мне поступать. Да, Анатолий Анатольевич всегда может высказать свое мнение по любому футбольному вопросу. Но он никогда не вмешивается в тренировочный процесс и уж тем более не навязывает свое мнение.
— Правда, что по весне вы чуть ли не засобирались в отставку?
— Ну, нет… Такого не было. Абсолютно. Но случился наш с Капским разговор. И случился не потому, что я хотел подавать в отставку. Просто я говорил о том, что, может быть, БАТЭ нужно что-то другое. Мы же понимаем, придет время, когда и клубу, и мне понадобится какой-то толчок. По весне мне не очень нравилось состояние команды. Хорошо помню ту ситуацию. Это случилось после первого тура, когда БАТЭ проиграл «Минску»… Но мы предприняли правильные шаги по исправлению ситуации. Да, я этого не стесняюсь, говорил об этом Анатольевичу открыто. Не говорил, что хочу уйти. Опять же говорил, что, может быть, команде нужно что-то новое.
— Раз коснулись темы вашего ухода, скажите, каким должно быть предложение, чтобы вы согласились покинуть БАТЭ?
— Сейчас я работаю в команде, уровень которой очень высок. Для перехода нужен клуб соответствующей квалификации. В идеале — более высокой. Да и чемпионат должен быть сильнее белорусского. А размениваться на не пойми что, ради какой-то там финансовой выгоды, не собираюсь. Если в начале сезона у меня случился какой-то крик души, то сейчас вижу, что команде есть куда расти. И тренерскому штабу, кстати, тоже.
— Насколько команда реализовала свой потенциал?
— Думаю, не выше 70 процентов.
— А тренерский штаб?
— Мне нравится наш нынешний подход к работе. Он заключается в том, что после каждого тура происходят собрания, на которых проводится анализ проделанной и планируемой работы. Обсуждаем недельный цикл. Предыдущую игру, отдельных футболистов. Думаем, что можно улучшить. Затрагиваем самые различные вопросы, определяясь с программой работы по следующему сопернику. И вот такое общение нас очень сильно обогащает. Повторюсь, при этом тренерскому штабу БАТЭ есть куда расти.
— Есть мнение, что вам просто страшно выбраться из-за спины Капского…
— Опять же нужно понимать, куда уходить.
— Ну, неужели не было ни одного предложения от топового клуба из России или Украины, который предлагал бы вам выгодный контракт прямо здесь и сейчас?
— Вообще, все слухи о моем переходе рождаются примерно так. Мне звонят люди и говорят: «Было бы вам интересно поработать в этом клубе?» А потом добавляют: «Если нет интереса, просьба не распространяться о нашем общении». Ну, так я и так не стану этого делать. Понимаю же, что в клубе работают люди, которым навредят лишние разговоры… Если бы кто-то приехал ко мне с конкретным предложением, объяснив, что, куда, почему и как, состоялся бы предметный разговор. А звонки о каких-то намерениях, сделанные агентами или помощниками спортивного директора… Меня просто хотят прощупать. Это не конкретное предложение. А конкретное предложение, по-моему, — это так: звонит руководитель клуба и задает четкий вопрос о желании возглавить его первую команду.
Хотя не скрываю, что предложения из России, Украины и Польши действительно поступали и поступают до сих пор. Но опять-таки в тех случаях меня именно прощупывали, без особой конкретики. В моем понимании, это не совсем серьезный подход. А что до страха… Можно по-разному оценивать нынешнюю ситуацию. Все упирается в уровень клуба и уровень его амбиций. Стадион, база, прочие улучшения в жизни БАТЭ — это мне интересно. Мы постоянно находим возможность роста. А идти куда-то ради бонусных копеек — нет. Правда, если пойму, что настала пора уходить, расставание не будет зависеть от наличия или отсутствия предложений.
Руки в карманах, бредятина
— Ваш телефон постоянно в работе. Вас постоянно прощупывают. Не боитесь попасть под пранкеров, которые разактивничались в российском футболе?
— Прослушал записи разговоров, которые делали эти ребята. Порой было смешно. Но ведь всегда можно спросить: «Не шутка ли это?» Хотя наверняка ситуация сама по себе очень забавная.
— Слышали запись звонка пранкера Леониду Слуцкому?
— Нет.
— Слуцкий быстро расколол звонившего, и потом они потом еще 15 минут общались.
— Ну, Леониду Викторовичу нужно отдать должное — поговорить он любит. Затрагиваешь тему — и потом внимательно слушаешь. Слуцкий мне как-то сказал: «Некоторым после матча нужно выпить, а мне поговорить с кем-то» :). И действительно, если Леониду Викторовичу интересно, он может очень долго рассказывать. И, стоит признать, из таких разговоров собеседник черпает массу полезного для себя.
— За работой какого тренера вы сейчас следите?
— Наверное, в этом смысле меня можно назвать счастливым человеком. Мне довелось общаться с рядом высококлассных специалистов. Тот же Слуцкий. Леонид Викторович дал мне первый толчок, когда я еще работал в дубле. И, что интересно, ему не было со мной скучно. Потому как Слуцкий видел, что перед ним стоит с открытым ртом молодой человек и внимательно слушает. Пеллегрини, Раньери, Вентура... Было очень здорово. Но знакомство со Спаллетти — это что-то невообразимое! Человек обладает высококлассным умением расположить к себе. В свое время мы просто отправили в «Рому» факс с текстом вроде: «Можно ли к вам приехать?» Объяснили ситуацию, мол, ко встрече с «Ювентусом» готовимся. Поступил быстрый ответ: «Нет проблем, приезжайте». Мы и приехали.
Надо было видеть, как вел себя Спаллетти. Лучано выгнал команду с поля после эмоционального разговора с Де Росси, который что-то, не подумав, ляпнул. Переводчица аж покраснела — Спаллетти выкрикнул: «Или мы будем тренироваться, или заниматься хренью!» Потом он совершенно спокойно подошел ко мне. Стоит, общается, расслабленный, руки в карманы. Говорит: «Вон видишь, там где-то на заборе журналисты сидят. Камеры щелкают постоянно. Давай отойдем». Мы отошли: «Сейчас общаемся, а потом на ужин съездим. Еще поговорим». И он привел нас в зал для теории. Говорит мне: «Иди и показывай, как действует на поле Дель Пьеро». Я показываю — так и так. Спаллетти: «Э, не…» И давай все подробно объяснять. Потом рассказал об Яквинте, который является его воспитанником. Объяснил, как открывается этот нападающий. Честное слово, человек просто притягивал к себе. Я потом спросил у Спаллетти: «Отчего такое отношение ко мне, к совсем незнакомому человеку?» — «Я посмотрел на тебя. У тебя глаза какие-то такие, добрые. Вот и подумал: «Давай-ка я с ним пообщаюсь». И как после такого можно относиться к нему без симпатии?
— Сейчас вы поддерживаете контакт?
— Передавал ему привет через Юру Жевнова. В ответ Спаллетти прислал мне майку Кержакова. С подписью: «Бойтесь этого парня. Если мы встретимся в Лиге чемпионов, он вам забьет». Теперь она хранится в клубном музее. Потом отправил Лучано майку и какой-то сувенир с символикой БАТЭ. Да, мы не можем поговорить со Спаллетти, как со Слуцким. Но это общение могу назвать хорошим. Наверное, у кого-то из нашего тренерского цеха это вызывает зависть. Это я о «Гомеле» :).
— Получается, с Олегом Кубаревым отношения у вас не очень. А что до тренеров остальных белорусских команд?
— Ну, как? С Седневым у нас вообще очень хорошие отношения. И это не зависит от того, в каком клубе работает Саша. С Ковалевичем — все прекрасно. Понятно, в любом случае нам всем приходится соперничать, и порой случаются эмоциональные высказывания. Вадим Викторович Скрипченко как был моим другом, так и остается…
— Говорят, высшая лига серьезно его поменяла.
— А это естественно. Должность, амбиции, задачи, требования руководства меняют любого человека. Вот простой пример. Сейчас Вадим Викторович может кого-то брать на работу. И когда это происходит, ты для человека, которого нанял, сразу же становишься очень хорошим. Но когда потом происходит его увольнение по каким-то причинам, то ты, напротив, сразу же становишься очень плохим. И после подобных событий начинают ходить всякие слухи. Никуда нам не деться от этого. Но это нормально, это естественно.
— Что скажете по прошествии времени о последствиях гомельского скандала?
— Надо понимать, тогда на нас безосновательно вылили ушат грязи. О том, что все это вранье, стало понятно, когда представители «Гомеля» начали путаться в своих показаниях. Всем было очевидно, что весь гневный монолог Кубарева изначально адресовался лично мне. А потом, когда что-то перестало складываться, ни с того, ни с сего в «Гомеле» стали переводить стрелки на Багу, который вообще был не при делах. Значит, это вранье. Абсолютное вранье. Значит, кто-то что-то Кубареву залил в уши. И Кубарев, исходя из этого, стал выдавать какую-то странную реакцию. Вообще для меня главное во время игры — это управление командой. И мне нет никакого дела до чужой скамейки запасных. Но, видно, у человека что-то сорвало. Не знаю, что именно. Вот Кубарев и решил поделиться этой бредятиной со всей общественностью. И, в конце концов, когда стало понятно, что никто ему не верит, с подачи гомельчан крайним был сделан Концевой, в результате чего футболиста фактически ни за что на целый месяц отлучили от футбола, лишили его игровой практики.
Советская система, налево
— Как себя сейчас ощущает Александр Гутор?
— Давайте я объясню вам свою позицию по вратарям, ибо, наверное, уже не осталось в стране журналиста, хотя бы раз не задававшего вопрос на тему «Горбунов — Гутор». Начинается новый сезон. И это значит, что для меня Гутор, Горбунов и Сороко (вполне возможно, Щербакова мы отдадим в аренду) равны между собой. Кто из них лучше проявит себя зимой, кто из них лучше будет себя чувствовать в день матча, тот и займет место в воротах. На меня абсолютно не давило признание Гутора лучшим игроком страны в 2011-м. Так же не давит признание Горбунова лучшим вратарем лиги в 2012-м. Никоим образом. У всех трех наших голкиперов абсолютно равные стартовые условия.
— Сороко — продукт работы дубля. Правда, что БАТЭ хочет создавать свою академию?
— Да. У нас есть желание пригласить работать в дубль тренера-испанца.
— Серьезно?
— Да. Возьмем испанского специалиста с учетом того, что он не только будет обучать детей, но и займется повышением квалификации тренеров. Это первый шаг, предваряющий создание академии. На мой взгляд, испанская школа наиболее оптимальная в плане обучения футболиста технике и координации. Может, и еще какие-то позиции мы будем усиливать специалистами из-за границы… Хотя, возможно, наши тренеры к тому моменту уже получат соответствующее образование, и надобность приглашать иностранца отпадет.
— То есть будет создана какая-то база, где дети станут проводить все время, тренируясь и получая школьное образование?
— Хороший футболист должен быть образован. А советская система интернатов сама по себе не совсем правильная. В свое время я прошел через нее и испытал все ее прелести. То же самое могут сказать Ермакович и Скрипченко, которые с этой системой тоже знакомы не понаслышке. Считаю, игроку следует быть дома, поддерживать контакт с родителями, общаться с друзьями. А советская система интернатов не подразумевала хорошего образования. К тому же загоняла детей в режим двухразовых тренировок. За границей подобное не практикуется. Ведь дети не должны растворяться из-за того, что уже к 17 годам ненавидят футбол из-за перебора. Тренировочный процесс должен восприниматься ребенком с удовольствием. Мой пятилетний сын сейчас занимается футболом. Три раза в неделю. В этом возрасте больше и не нужно. И я постоянно спрашиваю его: «Артем, тебе нравится ходить на футбол?» Сын отвечает утвердительно. Как только услышу от Артема «нет», его занятия закончатся. Потому как футбол надо любить.
— И менее глобальный вопрос на посошок. Борисов. Из подтрибунки появляется Виктор Гончаренко. И каждый раз идет налево — обходить поле по периметру. Почему так?
— Как-то об этом особо не задумываюсь… Просто футболисты ступают на поле в бутсах. В спортивной обуви. Это нормально. А я одеваюсь на матчи в цивильное. Мне изначально не нравится, когда человек на поле появляется не в спортивной форме — в туфлях или мокасинах. Да, после первого тайма и окончания матча направляюсь в раздевалку, идя по газону. Но только ради экономии времени. Честно, даже не думаю об этом. Все уже происходит автоматически. Теоретически мог бы пойти направо и поприветствовать наш фанатский сектор. Но просто так выходит, что если пойти налево, то путь до скамейки получается короче.
