Валерий Дайнеко: «Руководители ЦСКА очень далеки от баскетбола»
«Мне очень жаль, что редко бываю на родине»
— Признаться, ожидал, что вы живете в Москве, а вы оказались в Перми…
— В Перми живу около пяти лет — с 2006 года. Я здесь работаю.
— В Москву переехать не хотите?
— Пока не рассматриваю такой вариант. Да и кто ж меня отпустит — работа:).
— Чем занимаетесь?
— Я директор спортшколы олимпийского резерва «Олимпиец». Работаю в должности совсем недавно — с августа. Ну и в Перми у меня есть свой бизнес, который пока бросать не собираюсь. Какой? Мебельный.
— Интересно?
— Было бы не интересно, я бы не занимался :). До того, как стать директором, ничем другим не занимался.
— А почему вдруг решили вернуться в баскетбол?
— Мне предложили возглавить школу. Она краевая. Все финансирование бюджетное. Мы сейчас находимся в автономии и можем зарабатывать денежки.
— У нас в стране с зарабатыванием проблемы.
— И здесь тоже не все гладко. Но учитывая, что школа стала автономной только с 1 января, работы в этом плане еще выше крыши.
— Бизнес узнаваемый?
— Нас в городе знают. Мы работаем только под заказ и с ценными породами древесины. Клиентура у нас не из бедного числа. Есть и постоянные клиенты, которые меняют дома, квартиры. Постоянно что-то строят. То, что мы делаем для них, их устраивает. А что еще надо?
— С какими трудностями сталкивались в самом начале?
— Трудно было достать хороший материал. Нам нужна хорошая древесина. Как правило, заказывают ясень и дуб. А эти деревья в Перми не растут. Приходится возить или с Дальнего Востока, или с Юга России из Краснодарского края.
— Почему вы сразу после завершения карьеры не остались в баскетболе?
— Я два года вообще отдыхал от всего — наелся баскетболом. Я мог себе это позволить. А затем начал думать, что делать дальше. В Перми с баскетболом к этому времени начались определенные проблемы. Я общался со спонсорами «Урал-Грейта», которые поддерживали клуб на плаву, предлагал им свою кандидатуру в любом качестве, но ничего не получилось. Они не были заинтересованы в этом. Почему? Скажу так — они были очень далеки от баскетбола. Они не профессионалы. Можно было ехать в Москву, заканчивать тренерские курсы, но у меня не было желания.
— Чувствуете в Перми себя, как дома?
— Я очень часто бываю в Москве. У меня там две дочери от первого брака. Я хорошо общаюсь с бывшей женой. Захаживаю в гости. И чувствую себя там дома. Это же и касается и Перми.
— По Беларуси скучаете?
— Мне очень жаль, что я редко бываю на родине. У меня там сестра, мать. Хотелось бы чаще приезжать.
— Когда наведывались в последний раз?
— В ноябре прошлого года. В принципе, не так и давно. Сейчас планирую, если получится, приехать или до, или после Нового года. Обычно, когда приезжаю в Минск, общаюсь с сестрой. Встречаюсь с Сергеем Светником. В принципе, всех старых друзей-приятелей стараюсь навестить. А потом еду к маме в Светлогорск. Длятся каникулы недолго — недели две в лучшем случае. Чаще всего ограничиваюсь декадой.
«Мне было все равно, что говорят и пишут»
— Теперь о главном. Почему решились сменить гражданство с белорусского на российское?
— В конце 90-х, когда я играл в чемпионате России за московский ЦСКА, появилась возможность сыграть за сборную России на Олимпиаде в Сиднее. Состоялся разговор с Александром Гомельским, и он сказал, что ФИБА мне в виде исключения должна разрешить сменить гражданство. Только, естественно, я должен был два или три года не играть за сборную Беларуси — карантин. Все условия с моей стороны были выполнены, но, к сожалению, российского баскетбольного гражданства я не получил. Теперь у меня паспорт гражданина России, только место рождения — Беларусь.
— Вы не пытались выяснить, почему не получилось?
— Аргументы были довольно вескими и понятными. Дело в том, что тогда распалась Югославия. И они побоялись, что будет прецедент. Если один человек из постсоветского пространства поменял гражданство, то и всем югославам тоже надо разрешать. И тогда из Македонии побегут в Сербию, например. Этого и побоялись. Гомельский присутствовал, когда принималось это решение. Приехал и сказал, что у нас ничего не получилось.
— Вас в белорусской прессе в ту пору называли предателем…
— Ясное дело, я был в хорошей форме и лишним в сборной не был бы. Но, если говорить честно, сравни перспективу игры за сборную Беларуси и за сборную России. Это же небо и земля! Я хотел поиграть уровнем выше. Я понимал, что с теми игроками, которые были в белорусской сборной, мы даже не отберемся на чемпионат Европы.
— Как справлялись с критикой?
— Я в то время играл в России, и в какой-то мере мне было проще. Я это все узнавал из газет, из телефонных звонков. Мне было все равно: ну сказали, ну написали, ну и ладно. Будь я здесь, понятно, что это было бы другое дело.
— Но вы ведь приезжали домой….
— Да, и журналисты со мной встречались. Я им всегда говорил все как есть: почему это сделал и чем мотивировал решение.
— Вы говорили, что хранили газетные вырезки с обвинениями в предательстве. Зачем?
— Память :). В основном, их мама моя собирала, а когда я приезжал домой, показывала мне. Они до сих пор у нее хранятся. Кстати, родители отнеслись к моему решению спокойно. Ведь я уже в 14 лет уехал в интернат и был вполне самостоятельным парнем, и решения принимал сам. Да и партнеры по сборной все понимали. С их стороны я не слышал плохих слов в свой адрес.
«Нужно было у ЦСКА выкупить открепительное письмо»
— Читал, что вы с ЦСКА расстались не совсем дружно. Что там за история?
— Неприятная ситуация. Должен был уезжать в Грецию в ПАОК. Но, оказалось, что у меня с ЦСКА есть еще какой-то контракт, по которому я обязан продолжать играть за армейцев, несмотря на то, что основной закончился. А мне совершенно этого не хотелось. И для того, чтобы перейти, нужно было у руководства выкупить открепительное письмо. Пришлось заплатить деньги, чтобы они мне его отдали.
— Ничего себе! Сумма большая?
— Значительная. В долларах, конечно.
— Вам одному так не повезло?
— В тот момент уезжал я один. Не знаю какая была ситуация у других, когда они уезжали. Стоит признать, что руководители клуба были очень далеки от баскетбола. Я когда возвращался в Россию, они мне вновь предложили за ЦСКА поиграть.
— Насколько знаю, вы не согласились.
— Да, я им сказал, что могу подписать контракт (из Москвы уезжать не хотелось), но ту сумму, которую я заплатил за «свободу», они мне вернут. Они, конечно, отказались и предложили начать наши отношения начать с чистого листа. Тогда, я сказал, что у нас ничего не получится и поехал в «Урал-Грейт».
«Ничего не получилось у меня за океаном»
— Мечта каждого баскетболиста — НБА. Вы не исключение?
— Конечно. В 93-м году был в тренировочном лагере «Голден Стэйт Уорриорс». Месяц побыл, но безрезультатно. И ничего не получилось у меня за океаном.
— Анализировали, почему не вышло?
— На тот момент говорили, что нужно больше играть индивидуально. Не смотреть ни на кого — взять мяч и переть на кольцо. А у нас же другая школа баскетбола. В Европе в почете командный стиль, а не индивидуальные действия.
— А потом, когда появился опыт и успехи, почему не повторили попытку?
— На тот момент уже не было предложений.
— Вы много где поиграли. Лучший период для вас…
— Самые лучшие годы пришлись на ЦСКА. Евролига. Много интересных матчей. И первый год в «Урал-Грейте» тоже был хорошим. Мы тогда тоже в Евролиге играли и внутренний чемпионат выиграли.
— А Греция? Баскетбольная ж страна…
— Нет. Это был очень тяжелый год. Мне сделали тяжелую операцию. Долго восстанавливался и особо не поиграл там.
«Купаешься в море и тебе 21 год. Это круто!»
— В какой самой экзотической стране побывали?
— В Сальвадоре. Что впечатлило? Там в то время война шла, а мы на Новый год приехали. Представь, на улице 31-е декабря, а ты купаешься в море и тебе 21 год. Это круто!
— Есть страна, где хотели бы побывать?
— Их много. Например, в Эмиратах. Много где был, а там — нет. Также на островах хотелось бы. На каких? Да на любых, лишь бы остров.
— Какой отдых вам ближе: полежать или по горам полазить?
— Нет, в горы точно не пойду:). Вот полежать на пляже, позагорать, посмотреть достопримечательности — это, пожалуйста. Я за свою жизнь напрыгался и набегался. Хочется спокойного отдыха.
— Ну, сами ж для себя играете, наверное?
— Да, на первенство города. Руки и голова помнят, а вот мышцы уже не могут исполнить, что голова задумала. С этим надо мириться.
— И последний вопрос. Если вам предложат вернуться в Беларусь, вернетесь?
— Если жить, то нет. А вот если предложат что-нибудь интересное, то… Варианты можно и рассмотреть.
