Фанаты Джоковича уверены: английские медиа его травят. А 15 лет назад он серьезно думал играть за Британию

Не позволил патриотизм.

После выставочного турнира на Балканах, ставшего очагом коронавируса, на Новака Джоковича обрушилась критика, которая спровоцировала ответную волну – его поддержки. Кто-то, как Жиль Симон, считал нападки на серба попыткой ослабить его позиции как главы Совета игроков; кто-то, как премьер-министр Сербии Ана Брнабич, напоминал, что соревнования не нарушали ослабленные к тому моменту запреты. Все, кто поддержал Джоковича, сходились во мнении, что он действовал бескорыстно и руководствовался благими целями.

Еще один аргумент в защиту Джоковича, – якобы целенаправленная травля со стороны медиа. «Британские СМИ, которые сейчас казнят Новака, – большие лицемеры, потому что все видели фотографии с забитых пляжей в Англии и как болельщики и игроки «Ливерпуля» празднуют титул», – изобличал двойные стандарты Янко Типсаревич, на турнире в академии которого тоже заразились несколько игроков.

На защиту встал и бывший директор Australian Open Пол Макнами: «То, как к Джоковичу относятся в англо-саксонской прессе перед US Open, очень напоминает мне ситуацию Моники Селеш на «Уимблдоне»-1992. Все любой ценой пытаются его деморализовать». Филип Краинович заявил, что «мировые СМИ с нетерпением ждали промаха» первой ракетки, а сам Джокович назвал ситуацию, сложившуюся вокруг Adria Tour, «охотой на ведьм».

Кстати, сюжет о заговоре британских медиа против Джоковича возник не сейчас. Среди поклонников серба есть мнение, что это британцы сделали его злодеем, ответственным за прошлогоднее увольнение президента ATP (британца) Криса Кермода. А когда пару месяцев спустя Стэн Вавринка разразился тирадой об эгоистичности Совета игроков, возглавляемого Джоковичем, некоторые решили, что его на это сподвигли журналисты The Times (где вышел текст).

Если сейчас британские медиа чаще критикуют Джоковича, то почти 15 лет назад они возлагали на него надежды как на потенциального представителя Великобритании.

Британский теннис переживал упадок, и Джокович мог заменить уходящих топов

Первые теннисные успехи Джоковича пришлись на период конфликта в Косово и натовских бомбардировок Белграда. «Мы просыпались среди ночи из-за взрывов, – рассказывал Джокович. – В каком-то смысле этот опыт сделал меня чемпионом, он нас закалил, заставил сильнее жаждать успеха».

После победы на Australian Open-2020 он назвал ситуацию, в которых оказался его народ, своим фундаментом: «Я рос в Сербии в 90-е годы в эпоху нескольких войн, это было сложное время. В нашей стране действовало эмбарго, и мы были вынуждены стоять в очередях за хлебом, молоком, водой, за вещами первой необходимости. Такие обстоятельства делают людей сильнее и амбициознее, чем бы они ни занимались».

В 12 лет Джокович уехал тренироваться в Германию, а в 18 – в 2005-м – стал одним из самых молодых игроков первой сотни и приближался к топ-50.

Британский теннис в тот период был в упадке. В начале 2006-го исполнительным директором Ассоциации тенниса Великобритании (LTA) стал Роджер Дрейпер, в задачи которого входила реформация тенниса в стране.

Сборная Великобритании в рейтинге Кубка Дэвиса тогда занимала 31-е место, уступая Люксембургу и опережая Китайский Тайбэй. В мужскую топ-100 входили три британца: Энди Маррей, с которым Джокович давно дружил, Тим Хенмэн и Грег Руседски. Причем если Энди был перспективным тинейджером, то карьеры 32-летнего Хенмэна и 33-летнего Руседски подходили к концу – год спустя оба провели заключительные матчи.

Дрейпер, уволив нескольких директоров, начал менять структуру ассоциации и хотел воспользоваться еще одним эффективным инструментом – привлечь таланты из-за рубежа.

Смена гражданства могла решить финансовые проблемы Джоковичей

«Я хорошо выступал на турнирах до 12 и 14 лет, и меня заметили агенты, – рассказывал Джокович недавно. – Когда мне было 14, мне предложили сменить гражданство на британское. Это было очень заманчиво, потому что решило бы все наши проблемы: у нас был бы хороший дом, у родителей появилась бы работа. Это точно изменило бы мой теннисный путь».

В начале нулевых, когда Новаку было 14, о его возможном переходе в другую сборную публично не заявляли. Зато весной 2006-го британские медиа написали, что мать 19-летнего Джоковича Диана общалась с Дрейпером и президентом ассоциации Стюартом Смитом, когда сборная Сербии и Черногории в Глазго играла против Великобритании в Кубке Дэвиса. Новак рассказывал, как во время турнира соперники шутили, что хотели бы, чтобы он играл в их команде.

«Я не хочу говорить «да» и не хочу говорить «нет», – сомневалась Диана, заботившаяся о будущем Новака и его младших братьев Марко и Джордже, тоже занимавшихся теннисом. – Мы ищем лучший вариант для нашей семьи. Мы хотим лучших условий для наших мальчиков, чтобы они могли играть, потому что у всех хорошо получается.

Мы отдали 10 лет жизни помощи Новаку. У нашей федерации нет денег, поэтому должна платить семья. Федерация старается, но этого недостаточно. Великобритания ищет героев, и там есть деньги на поддержку детей».

Переход не состоялся, но Джокович понял, как помочь британскому теннису

Сам Новак поначалу опровергал сообщения о переходе, называя их слухами: «Мы с ними общались, но ничего серьезного. У нас не было серьезных разговоров о паспорте», – пояснял серб. The Guardian, впрочем, тогда писала, что ассоциация продолжала «активно проявлять интерес» и «старалась упростить переезд в Великобританию».

«Мяч сейчас на их стороне. Мы не можем ничего сделать, пока они не примут решение», – говорил Дрейпер.

На то, чтобы стать гражданином Великобритании, у Новака могло уйти шесть лет, однако смена спортивного гражданства – более оперативная процедура: требовалось два года прожить в стране, а через три Джокович смог бы представлять Великобританию в Кубке Дэвиса (в 2014-м ITF ужесточила правила, и теперь теннисист может быть заигран только за одну сборную).

«Безусловно, есть серьезное давление со стороны моей страны, медиа и общественности. Я просто не хочу больше об этом говорить или думать», – признавался Новак на «Ролан Гаррос»-2006.

Переход Джоковича в итоге не состоялся, а у Маррея не появилось конкурентов на родине. В 2008-м, когда №20 Энди оказался единственным британцем в топ-200, Джокович поделился взглядом на эти системные проблемы.

«В Великобритании дети слегка избалованы. Если условия идеальные и есть все что хочешь, ты не понимаешь подлинный смысл тенниса и не работаешь так усердно, как требуется. Не жаждешь успеха, потому что все приносят на блюдечке», – объяснял Джокович. Серб говорил, что у британской команды богатая теннисная история, большой потенциал, и все можно решить, изменив подход детей и их тренеров.

Маррея Новак напротив хвалил за пcихологическую устойчивость: «У него достаточно игровых качеств, таланта и потенциала, чтобы войти в топ-5. Но на него, безусловно, оказывают огромное давление, потому что Великобритании нужен чемпион, в особенности – «Уимблдона», – констатировал серб. – От него ждут, что он добьется этого в ближайшие пару лет, и это, само собой, давит». Через пять месяцев после этих слов Энди стоял в топ-5. Первого уимблдонского титула пришлось ждать еще пять лет – до 2013-го.

Джокович считал, что в Великобритании не почувствует себя своим

Причины, по которым переход не состоялся, Джокович подробно объяснил в 2009-м. «Британцы предлагали мне много возможностей, им нужен был кто-то, поскольку Энди был и остается единственным. Они, должно быть, разочарованы с учетом всех инвестиций.

Но я не нуждался в деньгах так, как раньше. Я начал зарабатывать достаточно, чтобы позволить себе путешествовать с тренером, и решил: «Какого черта?» Я горжусь тем, что я серб; я не хотел все портить только потому, что в другой стране условия лучше, – аргументировал Новак. – Многих спортсменов в Сербии не понимали, и до сих пор трудно быть оцененным по достоинству. Но надежда была. Если бы я играл за Великобританию, конечно, я играл бы так же, как за свою страну, но в душе я бы никогда не чувствовал себя своим. Такое решение принял я».

Трудно предугадать реакцию на переход Джоковича в Сербии. Яркий пример – история Грега Руседски, экс-четвертой ракетки мира и одного из британцев, на место которых мог прийти Новак. Грег родился в Канаде и первые титулы выиграл, выступая за эту страну. В 1995-м 22-летний Руседски принял британское гражданство, а процедуру упростило то, что его мать была англичанкой.

Когда Руседски, сменив сборную, впервые приехал на турнир в родной Монреаль, на трибуне вывесили большой баннер на французском: «Руседски без ума от королевы». Игрока освистали еще до выхода на корт, а потом в него бросили теннисным мячом (не попали). Сам он отрицал, что его задело такое отношение, но тем не менее проиграл в первом круге сопернику, стоявшему на 40 позиций рейтинга ниже него.

Британцы приняли Руседски с большим энтузиазмом. Возможно, поэтому он с юмором отреагировал на новости о Джоковиче. «В прошлый раз Грег спросил меня, когда я стану британцем», – говорил Новак на «Уимблдоне»-2006.

Среди причин, по которым Джокович отказался от смены гражданства, был не только патриотизм, но и бытовые вопросы. «По большей части это было решение родителей, но я сразу сказал, что не хочу жить в Англии, терять друзей, менять школу, родной язык, – вспоминал Новак весной 2020-го. – Мне казалось, что там я не буду так счастлив, как в Сербии. Но я понимал, что для продолжения моей теннисной карьеры нам нужно было что-то принести в жертву, и одним из таких вариантов мог стать переезд в Лондон. Но родители решили рискнуть и отказались».

Виктор Троицки в этом году назвал 17-кратного чемпиона «Больших шлемов» «самым известным человеком в Сербии», а теннис – «самым популярным видом спорта» в этой стране. Без сомнения, это заслуга именно Джоковича. Сам Новак живет в Монте-Карло, но о Сербии говорит: «Напоминание о том, откуда я родом, всегда вдохновляет меня, мотивирует работать еще упорнее».

Джокович – главный теннисист 2010-х, но считается, что его никто не любит. Его маме грустно

Родители Джоковича 14 лет воюют с Федерером. Называют его высокомерным и мелким человеком

Подписывайтесь на лучший инстаграм о теннисе

Фото: globallookpress.com/via www.imago-images.de; Gettyimages.ru/Clive Brunskill, Julian Finney, Clive Rose