Патрис Эвра завершил карьеру. В детстве он воровал еду и выпрашивал деньги возле магазинов

У меня ничего не было. У нас ничего не было.

Но я жил так, как будто у меня было все.

Если бы я мог рассказать вам об одном секрете своей жизни, то я бы сказал, что любой может быть счастлив — любой может любить эту игру. Без этого мышления, мой друг, я бы не сидел здесь как недавно завершивший карьеру левый защитник, который играл за Францию, «Ювентус» и «Манчестер Юнайтед».

Я бы, наверное, до сих пор сидел у магазина в Париже, выпрашивая деньги, чтобы купить сэндвич. Я не шучу. Когда я рос в Лез-Юлис, в коммуне в пригороде Парижа, я жил с родителями и некоторыми из моих братьев и сестер. У меня их 24 (это не шутка!). Нас было около десятка человек в одном доме. Мой отец зарабатывал большую часть нашего семейного бюджета, работая послом. Вот что привело нашу семью из Сенегала, где я родился, в Брюссель, а затем в Лез-Юлис. Но когда мне было 10 лет, он развелся с моей матерью. Он забрал все: диван, телевизор и даже стулья.

Я все еще люблю его, но ситуация, в которой он нас оставил, была очень тяжелой. Я делил матрас с двумя своими братьями, и один из нас должен был лежать поперек, чтобы у всех было достаточно места. Когда еда была готова, ты должен был поторопиться, иначе всё съели бы без тебя. Некоторые из моих старших братьев и сестер начинали работать, чтобы помогать семье, но затем они съезжали к своим партнерам. В конце концов, в доме остались только моя мать, моя младшая сестра и я.

Вот тогда мне и пришлось выйти на улицу.

Я ненавижу, когда люди используют слово «гангстер». Когда вы растете в районе с бандитскими перестрелками и случайными убийствами, мне все равно, кто вы. Вы делаете все возможное, чтобы выжить. Поэтому я много боролся. Я воровал еду, одежду, видеоигры. Я сидел возле магазинов, выпрашивая деньги.

Я спрашивал: "Сэр, у вас есть пару франков?"

И люди отвечали: «Отвали. Ты думаешь деньги с неба падают?"

Это было мое детство. Это было в Лез-Юлисе. Но я был счастлив.

Я всегда был счастлив.

Я знаю, что некоторые из вас видели мои видео в Инстаграме, где я делаю всякие сумасшедшие вещи, а затем говорю: "я люблю эту игру"! На самом деле, для меня это означает "я люблю эту жизнь", и видео – это мой способ поделиться своим счастьем с другими. Но это не значит, что я делал это только тогда, когда был богат и знаменит. Если бы вы посетили наш дом в Лез-Юлисе, то увидели бы, что я делал то же самое. Я танцевал, пел, носил костюмы и парики, шутил с сестрами. Мне нравилось смешить их. Когда они сейчас смотрят мои видео, они просто говорят: “О боже, я помню, как ты это делал, когда тебе было пять лет.…”

Почему я был так счастлив, имея так мало? Из-за моей матери. Я видел, как усердно она трудилась, чтобы обеспечить нас, и знал, что не имею права жаловаться. Кроме того, какой в этом был смысл? Почему бы не быть позитивным? Если вы верите, что с вами случится что-то хорошее, то так и будет.

Позвольте мне привести вам пример. В наш первый день в школе мы должны были показать классу, кем мы хотим быть. Многие мои одноклассники писали, что хотят быть юристами и врачами. Я написал, что хочу быть футболистом. И учитель спросил меня перед классом: «Патрис, ты действительно думаешь, что из 300 детей ты будешь тем, кто станет футболистом?»

Я ответил: «Да».

Все засмеялись.

Много лет казалось, что учитель был прав. Я играл на достойном уровне, но никаких предложений не получал. Но потом, в 1998 году, когда мне было 17 лет, я играл на турнире, когда какой-то парень спросил меня, хочу ли я пройти просмотр в «Торино». Все, что я знал о нем, это то, что он владел рестораном в Париже, поэтому я подумал, что могу доверять ему. Я согласился. Он сказал, что позвонит на следующий день.

Я пошел домой, думая, что он никогда не позвонит.

На следующий день он позвонил. Я поехал с ним в Турин. В конце концов, клуб не предложил мне контракт, но один из людей на просмотре был директором «Марсалы», сицилийского клуба в третьем дивизионе. Он спросил, не хочу ли я присоединиться к его команде. Я сказал, что хочу.

Я полетел обратно в Париж, думая, что этот маленький клуб из Сицилии станет моей дверью в рай.

Мне сказали встретиться с моими новыми товарищами по команде в горной деревне на севере Италии, где они тренировались. Я никогда не ездил за границу один. Я не говорил по-итальянски. Я вышел из дома, не имея ничего, кроме клочка бумаги с номером моего домашнего телефона. Я сел на поезд до Милана, где должен был пересесть на другой поезд, который доставит меня в горную деревню. На вокзале в Милане, я увидел один из тех больших экранов, где буквы постоянно меняются, вы знаете, как в старом кино. Я посмотрел на него. Я посмотрел на свой билет. Но где мой поезд?

Потом ко мне подошел незнакомец. Единственное, что я мог сказать о нем, что он был из Сенегала, и был слеп на один глаз. Он сказал: «Эй, как поживаешь, брат? Ты выглядишь потерянным, ты выглядишь грустным.»

Я сказал: "Да, я не знаю, куда идти."

Я показал ему свой билет. Он сказал: "Твой поезд ушел. Он ушел час назад."

Круто…

Я показал ему свой номер телефона. Он позвонил. Мама взяла трубку. Когда она узнала, что я опоздал на поезд и что я был на станции с незнакомцем, она испугалась и попросила посадить меня обратно на поезд до Парижа.

Но незнакомец, видимо, был ангелом. “Не волнуйтесь”, – сказал он моей матери. – Завтра я посажу его на нужный поезд.”

Он отвел меня в свой дом за углом. Он дал мне поесть и позволил спать на полу с восемью другими незнакомцами. В шесть утра он разбудил меня и проводил до станции, где нашел нужную платформу. По сей день я понятия не имею, кто он такой, и не могу отблагодарить его в полной мере. Наконец-то я оказался в нужном поезде.

Но я понятия не имел, когда выходить.

Я знал только название станции, потому что этот человек написал его для меня. Поэтому на каждой остановке я спрашивал людей: "Это здесь? Я приехал?"

Через некоторое время на борту остались только я и три монахини. Я спрашиваю их: “Здесь? Здесь?”

- Нет, нет, синьор, нет.

После третьего или четвертого раза я уже начал их раздражать. Но в конце концов я вышел в нужном месте. Я вышел и огляделся. Что я видел?

Ничего. Даже скамейки нет. Только ветер. Шшшш.

Я подумал: «Окей, теперь я совсем потерялся. Нет телефона. Нет ангела. Нет никаких монахинь.»

Как мне выйти из этой ситуации?

Я решил дождаться помощи. Прошло пять минут. Десять минут. Полчаса. Один час. Два часа. Никто не пришел. Начинало темнеть.

Прошло шесть часов.

Наконец я увидел огни приближающейся машины. Это был директор клуба. “Мне очень жаль”, – сказал он. «Мы думали, вы опоздали на поезд». Он отвез меня в командный отель в деревне, где я получил свою форму и бутсы. Я посмотрел на себя в зеркало и просто сказал: “О боже”. Я был самым счастливым парнем на свете. Потом я позвонил маме. “Мама, ты не поверишь! Эти люди нас кормят! Мы сидим здесь и едим! Тут есть три набора столовых приборов!”

Она начала плакать.

Я никогда не забуду свой первый день на Сицилии. Я только приехал, а ребенок, который гулял со своим отцом, показал на меня и спросил, может ли он сфотографироваться со мной. Я был поражен: “Что? Я еще даже не играл, а эти люди уже знают кто я?”

Я спросил его, зачем ему эта фотография и в ответ услышал то, что он никогда раньше не видел темнокожего человека.

Круто...

Добро пожаловать на Сицилию.

Мои товарищи по команде тоже были удивлены, увидев меня. Я был единственным чернокожим игроком в команде. Было так много вещей, которые люди не знали о черных людях, но в этом было больше невежества, чем расизма. На самом деле, сицилийцы были очень щедры. Я мог идти по улице, и они могли пригласить меня к себе домой на ужин. Они говорили мне, что я один из них.

Плохие вещи случались когда я играл. Люди издавали обезьяньи звуки, кидали бананы. Это было очень тяжело. Но я из Лез-Юлиса. Я крепкий орешек. Они просто мотивировали меня.

Через год я присоединился к «Монце» в Серии Б, а затем в следующем сезоне я уехал в «Ниццу». В то время я был нападающим, но когда наш левый защитник получил травму, тренер, Сандро Сальвиони, отправил меня в защиту. Я был так зол. Я сказал ему: «Ты не можешь этого сделать! Я же нападающий»! Но проблема была в том, что я был хорош в защите. Однажды Сальвиони сказал мне: “Пэт, ты знаешь, почему ты так хорош в защите? Потому что ты ненавидишь там играть.”

Он был прав. Я атаковал как сумасшедший, потому что хотел показать всем, что я нападающий. Во втором своем сезоне я попал в команду сезона, и это помогло «Ницце» подняться в Лигу 1. Я подписал контракт с «Монако», одним из крупнейших клубов Франции. Я получил свою первую большую зарплату.

Я купил маме дом.

Но мне все еще приходилось сталкиваться с большим количеством проблем. Люди рассказывают о том, что мы вышли в финал Лиги чемпионов в 2004 году, но самая сумасшедшая часть в Монако пришла после того, как я сыграл игру за французскую сборную U21. Противник наступил мне на ногу и сильно повредил ее. В больнице я сказал тренеру «Монако“ Дидье Дешаму: «Мне слишком больно. Я не могу играть. Я даже ходить не могу!”

Но команда нуждалась во мне, поэтому врачи перепробовали все, чтобы снять боль. Ничего не получалось. Затем кто-то из персонала клуба сказал: “Почему бы тебе просто не попробовать по старинке?”

Я спросил: “Что ты имеешь в виду?”

Он сказал: «Просто положи небольшой кусочек курицы в бутсу».

Это звучало безумно, но вы же знаете меня. Поэтому я пошел к местному мяснику. Он сказал: “Чего ты хочешь?”

Я сказал: "Кусочек курицы. Но только небольшой."

Он сказал: “Небольшой? Зачем?”

Я сказал: "Я положу его в свою бутсу."

Он только рассмеялся. Я пошел домой с курицей. Я купил новые бутсы: одну размером 42,5, другую 44 размера. Затем я попробовал сделать пас. Ох. Это было болезненно, но терпимо, поэтому в итоге я играл с курицей в бутсе на протяжении четырех месяцев. Я не тренировался с ней — моя мать никогда бы не простила меня за то, что я трачу еду впустую — но перед каждой игрой я посещал мясника.

- Доброе утро, Патрис. Как обычно, да?

Курица позволила мне играть так хорошо, что в январе 2006 года я подписал контракт с «Манчестер Юнайтед». Возможно, вы помните, что я дебютировал в гостевом матче с «Манчестер Сити». Большое дерби. Игра началась в 00:45, что было необычно для меня, как для француза. Я не большой поклонник традиционных завтраков, поэтому я не знал, что есть, чтобы подготовиться. Я пошел за макаронами и фасолью. В итоге мне стало плохо. Меня рвало. Я пошел в свою комнату, думая, что делать.

Должен ли я сказать Фергюсону, что не могу играть, что я болен?

Нет, Патрис, ты не можешь! Ты будешь выглядеть слабохарактерным и испуганным. Ты должен играть.

В автобусе до стадиона у меня кружилась голова. Было солнечно и жарко. В Манчестере! Да ладно... Я боролся за верховой мяч против Тревора Синклера. Бум! Локтем в лицо. Повсюду кровь. Я проиграл. Вы знаете мультфильмы, в которых облако показывает мысли персонажа? Мое облако гласило: «О Боже, эти парни такие быстрые, такие сильные. В Монте-Карло было так хорошо…»

К перерыву мы проигрывали со счетом 2:0. Фергюсон был в ярости. – “А ты, Патрис,” – крикнул он. – “Хватит с тебя! Сейчас ты садишься и смотришь, потому что тебе надо понимать английский футбол". Я снял бутсы, вытер немного крови. Тот матч мы проиграли 3-1. Я действительно был подавлен.

Через несколько месяцев Франция назвала свой состав на чемпионат мира 2006 года. Мои товарищи по команде Луи Саа и Микаэль Сильвестр были в нем, но я не был. Я был взбешен. Я провел все лето в спортзале, наблюдая, как мои товарищи по команде попадают... в финал. Финал! Представьте себе! Я знал, что должен был быть там! Я серьезно, я хотел ломать все что видел. Я тренировался, как сумасшедший. Больше веса, больше повторений, больше боли. Я даже не взял отпуск.

Я не понимал, что значит играть за «Юнайтед». Я появился, думая, что я был тем самым большим игроком, но «Юнайтед» больше, чем все. Вы можете играть кубковую игру против команды пятого дивизиона, и на нее придут 76 000 человек. В Монако мы играли бы перед 6 000 человек. Было бы так тихо, что вы могли бы услышать рингтоны, звенящие на трибунах. Я не шучу.

Когда я вернулся на предсезонку в «Юнайтед», я был сильнее и быстрее, чем когда-либо. И после этого, пффф... меня было не остановить. Вот почему я говорю, что игра с «Сити» была моим главным событием в «Юнайтед». Мне нужен был этот опыт, мне нужно было чувствовать, что я никто.

Вот что заставило меня понять, что я должен много работать.

Я нашел себя в «Юнайтед». Позвольте мне объяснить. Перед игрой мы танцевали и пели. Я был диджеем, включал рок, рэп, R&B. Сэр Алекс не любил такую музыку, поэтому когда он заходил, я включал ему Фрэнка Синатру. Но когда наступало время игры, и босс откашливался, то как будто кто-то щелкал выключателем. Музыка прекращалась. Разговоры прекращались. Мы становились воинами, готовыми умереть друг за друга. Трансформация была удивительной.

Именно такой характер и профессионализм были у нас в «Юнайтед». Нам было весело, но когда приходило время работать, мы работали. И это была моя ДНК, 100%. Вот почему у меня такая связь с клубом. В какой-то момент я на самом деле посвятил столько времени клубу, что это повлияло на мою семью. Я думал, вау, может быть, я зашел слишком далеко.

Вы знаете баннер, который болельщики носят на стадион?

ЮНАЙТЕД ДЕТИ ЖЕНА

ИМЕННО В ЭТОМ ПОРЯДКЕ

Это очень забавно. Но серьезно, это то, что нужно, чтобы преуспеть в Юнайтед. Играть за этот клуб —большая ответственность. Например, сразу после перехода, я купил кучу DVD-дисков и узнал историю клуба. Когда вы переходите куда-то, вы должны знать историю этого клуба, потому что вы тот, кто будет продолжать ее.

Уход из «Юнайтед» в 2014 году был самым сложным решением, которое мне пришлось принять. Я расскажу об этом в другой раз, но могу сказать вам, что я хотел завершить карьеру в «Юнайтед».

Но как только я решил уйти, мне посчастливилось присоединиться к «Ювентусу». Эти 18 месяцев в «Юве» показали, что игра за «Юнайтед» была похожа на праздник. Мы так много бегали. Если мы не пропускали, нам говорили, что мы допустили слишком много угловых. Когда-то мы лидировали в чемпионате на 15 очков, но проиграли «Торино», а на тренировочном поле на следующий день была такая атмосфера, кто-то умер. Помню, на одной тренировке Клаудио Маркизио вырвало и ему пришлось остановиться. Когда тренировка была закончена, и все уходили с поля, тренеры сказали ему: «Нет, Нет, ты должен закончить то, что делал». Парень был болен, но он это сделал.

Это был «Ювентус».

Но Юнайтед, друзья. Юнайтед другой. Юнайтед – это… часть меня.

Сейчас мне 38, и я чувствую, что пришло время уйти на пенсию.

Моя единственная цель — быть лучшим человеком, которым я могу быть.

Возможно, я не должен этого говорить, но я открыл два приюта в Сенегале, которые позволили более чем 400 детям хорошо питаться и ходить в школу. Это самое большое достижение в моей карьере. Я продолжу записывать свои видео, потому что я хочу поделиться своим счастьем с вами. Я не могу описать своих чувств, когда кто-то говорит мне: “О, Патрис, я потерял своего отца, но просмотр одного из ваших видео заставил меня улыбнуться.”

Что привело меня к панде? В некоторых видеороликах я буду с пандой или сам буду одет как панда. Я буду танцевать, петь и все такое, а потом скажу: “Будь как панда! Я черный, белый, азиат и пухлый. Скажи нет расизму!”

Это сильное послание. Я надеюсь, что панда заставит людей понять, что мы все — один и тот же человек, что мы все должны попытаться сделать мир лучше. Не судите людей по их весу, цвету кожи, волос или глаз. Мы все люди, мы все братья и сестры. Мы одна большая семья.

Панда напоминает мне речь, которую Фергюсон произнес перед финалом Лиги чемпионов против «Челси» в Москве в 2008 году. Мы были в раздевалке, когда вошел босс. Как обычно, музыка прекратилась. Можно было услышать, как упала булавка. Затем Фергюсон сказал: «Я уже выиграл…”

Мы посмотрели друг на друга.

Он сказал: "Я уже выиграл. Мы даже не нужно играть эту игру."

Мы подумали, о чем он говорит? Игра еще даже не началась.

Затем Фергюсон повернулся ко мне. – “Посмотрите на Патриса,” – сказал он. «У него 24 брата и сестры. Представьте себе, что его мать должна была сделать, чтобы поставить еду на стол…"

Затем он повернулся к Уэйну Руни.

- Посмотрите на Уэйна. Он вырос в одной из самых неблагополучных районов Ливерпуля…

Затем он повернулся к Пак Чжи Суну.

- Посмотрите на Чжи, он приехал из самой Южной Кореи…

Когда босс рассказывал наши истории, мы начали понимать, что он говорил о братстве. Мы были не просто футбольной командой — мы были людьми из всех уголков мира, из всех культур, рас и религий. И вот теперь мы были там, вместе, в раздевалке в Москве. Мы сражались за общее дело. Благодаря футболу, мы стали братьями.

- Это моя победа! – Сказал Фергюсон.

У нас у всех пошли мурашки по коже. Потом мы вышли и выиграли Лигу Чемпионов.

Это «Манчестер Юнайтед».

Вот почему я люблю эту игру.

Источник – The Player’s Tribune.

Друзья, если вам нравится материал, который выходит на канале, то я буду очень рад, если вы подпишитесь на мой телеграм-канал. Там будет много всего интересного, включая информацию о том, что будет выходить в блоге. Спасибо!