29 мин.

Интервью Овчинникова: Семин вне категорий, Слуцкий – лучший, тренировки как у Клоппа

1 k

А еще – про корпоративную этику.

В декабре 2020-го жизнь ЦСКА круто перевернулась: Виктор Гончаренко, который был близок к уходу, остался после разгрома «Ростова» (3:0), а его помощники Сергей Овчинников и Виктор Онопко покинули клуб.

После появления Овчинникова и Онопко в медиа мы узнали, что их контракты действовали до середины сезона (руководство ЦСКА объясняло такой срок пандемией), а творческие разногласия Сергея с главным тренером – не выдумка.

Во время паузы на матчи сборных Александр Дорский поговорил с Овчинниковым – встреча совпала с уходом Гончаренко и назначением Ивицы Олича главным тренером ЦСКА. 

Конечно, разговор начался с самой актуальной темы, но также Овчинников рассказал, как менялся его тренерский взгляд за 13 лет работы, кто больше всего на него влиял, что такое нарушение корпоративной этики и почему ему непонятно полное отсутствие контакта с «Локомотивом».

– Вы понимаете, что сейчас происходит в ЦСКА?

– Наверное, изменения напрашивались – это касалось и меня с Онопко, и Гончаренко. Если нет стабильности в результатах, изменения должны происходить. В ЦСКА они происходили: Березуцкие вошли в тренерский штаб, большие перемены в руководстве, новый акционер. 

Олич – знаковый человек для ЦСКА, болельщики его любят, это один из главных плюсов. Не всегда знания позволяют побеждать, иногда горячее сердце и мотивация на определенном отрезке могут сыграть. Олич не так давно закончил, для большинства игроков он реальная звезда. Допускаю, что у него получится. Все покажет только время. 

– В уходе Гончаренко именно сейчас есть логика?

– Думаю, было бы логичнее сменить тренера в декабре, не отталкиваясь от игры с «Ростовом». Новый тренер провел бы предсезонку, полноценно поработал с командой. Если говорить про сейчас, то логичнее было бы оставить Гончаренко до конца сезона, а потом уже решать.

С другой стороны, после паузы ЦСКА играет с «Тамбовом» и «Ротором» – точно не худший вариант для старта карьеры Олича. Можно говорить, что опасаться можно кого угодно, но положа руку на сердце – это заведомо шесть очков. 

– При вас Олич обсуждался внутри ЦСКА?

– Его фамилия всплывала в конце 2020-го, но не в контексте главного тренера. В ЦСКА следят за бывшими игроками, было определенное общение с Элвером Рахимичем, поэтому Олич обсуждался просто как перспективный тренер. 

Сейчас читал, что вариант с Оличем рассматривался еще осенью, но тогда у него не было лицензии PRO. Не думаю, что это правильная версия, потому что в тот момент Ивица учился на PRO, а этого уже достаточно для работы главным тренером в РПЛ. 

Чем разногласия (говорил, что они были с Гончаренко) отличаются от конфликта. Нарушение корпоративной этики – осуждение методов работы главного

– Вы учились в университете управления, тема вашего диплома: «Конфликты в спорте». В вашей игровой или тренерской карьерах были ситуации, которые действительно можно назвать конфликтом?

– С «Динамо», когда я кинул повязку на газон. До этого было напряжение, которое шло от руководства – возможно, кому-то показалось неправильным приглашение Семина, португальских игроков. Не было результата, поэтому внутри было неспокойно. 

В обычной жизни я всегда был спокойным, а поле – некий театр. Иногда я понимал, что нужно выразить эмоции определенным образом – например, в той ситуации с судьей Игорем Захаровым.

– Зачем?

– Накипело. Видимо, я исчерпал футбольный лимит, уже не получал удовольствия от игры. Поэтому понимал, что конфликт приведет к длительной дисквалификации – может, и к лучшему. Это понимание из подсознания: сделай так, а дальше, может, будет что-то хорошее. Вылилось в не очень хорошее.

– После капитана команды и удаления прошло около часа – и вы выдали легендарное «В лоб дам». Это тоже из подсознания? 

– Важен контекст – его же мало кто знает. Вопрос был задан раз восемь, я ответил: «Пожалуйста, не спрашивайте об этом, потому что завтра будут неприятности». Я уже понимал, чем грозит такое удаление. 

Дальше подошли люди с камерой, задали несколько вопросов. Думал: все, интервью закончилось, камеры выключены – и тут снова прилетает тот же вопрос. Навряд ли это специально, так сложилось. 

– После этого вы виделись с тем журналистом?

– Он приехал на КДК, чтобы я перед ним извинился. Я сказал, что дам в лоб, если он приблизится ближе чем на десять метров. Больше никогда не виделись. Честно говоря, я даже не знаю, кто он (Алексей Шевченко – Sports.ru). 

– Во время тренерской карьеры был эпизод, когда жалели о проявленных эмоциях?

– Когда я начинал в «Кубани», Семин сказал: «Пожалуйста, ни на что не реагируй остро. Даже если тебя спрашивают полную хрень, досчитай до пяти и начинай спокойно отвечать».

В минском «Динамо» играли против БАТЭ Виктора Михайловича. Мы выиграли 2:0, а после матча Виктор Михайлович выдал спич, что мы вообще не команда. Я пришел на пресс-конференцию после него и начал: «БАТЭ – абсолютно тренерская команда, мы победили очень серьезного соперника». Семин учил хвалить соперника после побед – тогда они будут ценнее.  

– Вы говорили, что у вас с Гончаренко не было конфликта, а были разногласия. В чем разница?

– Наверное, разногласия рождают конфликт.

– Вас уже неоднократно спрашивали про пресс-конференции после «Зенита» и «Динамо» и высказывания о Васине и замене Эджуке. В фразе про Васина я не вижу ничего криминального, меня задело другое: «Слишком много ошибок в обороне, надо было ее выстраивать по-другому». Кажется, в контексте отношений между главным тренером и ассистентом это важнее. 

– Мнение о другом построении обороны – общее. После игры мы вместе были в раздевалке, быстро обсудили оборону, а потом мне сказали идти на пресс-конференцию. После нее я вернулся в раздевалку – Гончаренко оставался там же, мы еще раз поговорили.

– Представим, что вы главный тренер, я – ваш помощник, говорящий такие фразы на пресс-конференции. Ваша реакция?

– Да нормальные вещи, тем более в случае с «Зенитом» – оговоренные. 

Мне кажется, если что-то не нравится, это обязательно нужно проговаривать. Может быть, меня действительно понесло, но на тот момент мне не казалось, что я делаю что-то не так. 

– Какое ваше поведение было бы нарушением внутрикомандной этики? 

– Настрой игроков против Гончаренко. Демарш при указаниях, когда Гончаренко был дисквалифицирован. 

Я не говорил, что Гончаренко – плохой тренер, а я – хороший. Не ставил под сомнение его квалификацию.

– Какое слово – нарушение внутрикомандной этики? 

– Осуждение методов работы главного тренера. Про них я не говорил.

– Выстраивание обороны – это не метод?

– Я говорил не про тренировочный процесс выстраивания обороны, а про структуру. 

Ориентируется на Клоппа: прессинг, вера в тренировки, требование полной самоотдачи на занятиях. Говорит, что ЦСКА перестал постоянно работать над прессингом после побед над «Реалом»

– Вспоминая, как готовили ЦСКА к матчу с «Динамо», когда Гончаренко уехал в Беларусь, вы говорили, что хотели сыграть а-ля Клопп. Почему?

– Мне очень нравилась «Боруссия» Клоппа – с тех пор слежу, читаю интервью, находил его высказывания еще во времена работы в «Майнце». Мне кажется, у нас есть схожие черты характера. Для Клоппа – кроме тактической, технической выучки футболистов, его знаний – важна уверенность игроков в своих силах, например, это было необходимо на первом этапе в «Ливерпуле».

Посмотри интервью Клоппа в Дортмунде – там не так много про тактику, потому что на первом плане была мотивация, азарт, определенная бесшабашность. Возможно, за ними он просто скрывался, потому что все равно команды Клоппа были достаточно гибкими – на мой взгляд, лучшим в этом плане был «Майнц». Как я понимаю, мотивация – все равно главное. Без объединения общей идеей, мотивации, веры в себя нельзя быть гибкими.

Мне нравится, что Клопп требует от игроков стопроцентную отдачу на тренировках. Не ругать за ошибки, а ругать за невыполнение работы, которую игроки должны проделывать – по-моему, это верный подход. Тактические и технические ошибки можно исправить – ответственность за тактические вообще должна быть разделена между игроком и тренером.  

Клопп говорил, что верит в тренировки, а не в трансферы. Когда я приходил в «Кубань», минское и брянское «Динамо», говорил, что буду работать с имеющимися игроками, они будут зависеть от меня. Получится или нет – другой вопрос, но каждый должен получить шанс. 

Не знаю, как объяснить, но в Брянске я поставил в состав Гиорги Шелию и Евгения Шлякова, которые не играли до меня – в первой части этого сезона оба играли в РПЛ. Я не давал ребятам путевку в футбол, но, наверное, чуть-чуть помог. Работать и улучшать можно любого игрока.  

Мне всегда хочется играть с позиции силы, отбирать мяч в середине поля – немного не то. Нравится, когда команда физически мобильна на протяжении 90 минут. Это не значит, что все должны пробегать по 13 километров – игроки должны пробегать отрезки в правильном направлении и в правильные зоны.  

Я не приверженец позиционных атак, мне больше импонирует прессинг, правильные перестроения при переходах из обороны в атаку и наоборот. Это чуть авантюрный футбол, не совсем логичный, но он зрелищный и может быть не менее эффективным, чем прагматичный позиционный стиль. 

– К матчу с «Динамо» прошло девять лет с вашей последней игры в качестве главного тренера – фактически мы не знали о принципах тренера Овчинникова. Вы говорите про прессинг, но в той игре ЦСКА оборонялся очень низко. Причем прежде в том сезоне ЦСКА не пытался забирать мяч на чужой половине только в выездном матче с «Зенитом». 

– Передо мной встал выбор: либо сыграть как я хочу, либо рационально для положительного результата. До матча с «Динамо» я всегда делал так, как хотел, но здесь поступил иначе: стал старше, понимал, что за пять дней мы не сможем настроить то, чего хочется. Прессинг – работа минимум одной предсезонки, а тут недельный цикл.

Даже решение поставить Марадишвили мне далось очень тяжело.

– Почему? Он был хорош на сборах зимой 2020-го, хорошо вышел во втором тайме с «Зенитом».

– Он вышел при счете 0:3. Я понимал, что Марадишвили не готов как игрок стартового состава, но плюнул на все и поставил его. Первый, кто узнал, что Марадишвили будет в составе, – он сам. Я сказал ему как раз за пять дней до игры.  

– В чем он был не готов?

– За ним не было истории.

– Когда любой молодой игрок интегрируется в состав, за ним нет истории.

– Согласен, но можно подводить через кубковые матчи, через выходы на замену в большом количестве. Марадишвили уступал своим конкурентам по классу, но я подумал, что он пригодится против «Динамо»: мобильность, отбор в опорной зоне. 

– Вы говорите, что вам хотелось видеть прессинг, ЦСКА был к нему не готов. Но до игры с «Динамо» ЦСКА был в топ-3 по высоте линии обороны, интенсивности прессинга и овладеваниям в финальной трети. Как это соотносится? 

– Мне кажется, это все было до выездного матча с «Реалом».

– «Реал» – это сезон-2018/19, а эти данные – по 22 турам сезона-2019/20.

– На мой взгляд, прессинг в нужном количестве и качестве закончился именно после победы в Мадриде. После той игры я подошел к Гончаренко: «Михалыч, ты хоть понимаешь, какую банду ты собрал?» На тот момент я действительно восхищался им как тренером. 

В моем понимании над прессингом нужно работать ежедневно. Весной 2019-го мы перестали это делать. Я не имел права на осуждение, но разочаровался. 

В недельном цикле перед «Динамо» я сократил тренировки, но убрал паузы. После первой тренировки ко мне подошел Влашич: «У меня никогда в жизни такого не было, здорово». Правда, у нас сразу упало качество, на поле была анархия: много борьбы, но мало мышления. Чтобы при таком темпе появилось мышление, нужно время.

Слуцкий – идеальный манипулятор. Овчинников воспринимал его как бывшего футболиста, но Леонид повторял, что сам не играл

– Вы постоянно говорите, что Слуцкий для вас – тренер номер один. Почему? 

– Конечно, я субъективен, потому что он мой друг. Как Слуцкий позиционировал себя в команде, как выстраивал микроклимат – пример того, как должен работать тренер именно в человеческом плане. 

Слуцкий пытался выстраивать личные отношения с каждым игроком – чтобы ими манипулировать на благо команды. У Леонида Викторовича не было игроцкого авторитета перед футболистами, но они ему доверяли. Это было не искусственно, это – натура Слуцкого.

Он сделал потрясающую карьеру – успешный детский тренер, чемпион РПЛ, тренер сборной России, два зарубежных опыта. Насколько у него получилось в «Халле» и «Витессе» – другой вопрос, но Слуцкий не боялся, понимая всю специфику клубов, которые ему предлагали контракт. 

У Слуцкого была мечта поработать в Европе – он ее осуществил. Конечно, мы все хотим сразу получить «Ман Сити», но это невозможно, так что не думаю, что Леонид Викторович о чем-то жалеет. 

– Слуцкий выстраивал личные отношения через индивидуальные беседы? 

– Да, но они не всегда проходили в его кабинете, хотя такое тоже было. 

Недавно я ему сказал: «Мне всегда было интересно с вами, даже когда мы проигрывали. Не было отчаяния, разочарования – всегда было желание что-то исправить на своем участке». Он ответил очень интересно: «Я должен был показать каждому в тренерском штабе, что он самый важный винтик в системе». Подсознательно я это чувствовал, когда мы работали в ЦСКА, но многие главные тренеры об этом вообще не задумываются. 

– Как Слуцкий дает это понимание?

– Он мог подойти: «Сегодня сыграем по такой схеме. Скажи, она сработает?» Я давал свою оценку, а он в ответ: «Точно, так и будет». Большинство матчей ЦСКА выигрывал, после них Слуцкий снова подходил: «Сергей Иваныч, спасибо, ты мне очень помог». Так он подходил ко всем, говорил примерно одни и те же слова – но это абсолютно нормально, это управленческий элемент. 

Конечно, у Слуцкого всегда был свой план. Когда я пришел в ЦСКА, он сказал, что всегда готов слушать советы, но решать все равно будет сам. Я ему мог что-то предлагать, он говорил, что подумает, но уже знал, как мы будем играть. Даже если он понимал, что совет глупый, все равно тактично давал понять, что он очень ценный.

– Была какая-то нефутбольная тема, вкинутая Слуцким, которая вас поразила?

– Скажу о другом. Еще до того как мы познакомились, я интересовался им – спрашивал, каким он был игроком, как выстраивает отношения с игроками. Позже мы несколько раз играли вместе – Слуцкий играл достаточно неплохо. 

Однажды я ему сказал: «Леонид Викторович, ну вы же сами играли». Он моментально изменился в лице: «По сравнению с вами я не играл, никогда так не скажу в вашем присутствии». Я все равно всегда относился к нему как к бывшему футболисту.

– Что вы взяли от Слуцкого?

– Стал более глубоко анализировать игроков в человеческом плане. 

Еще есть вроде бы простая вещь, о которой я не задумывался до знакомства со Слуцким. Он рассказал, что игрока нужно оценивать по пяти качествам: скорость, сила, удар, техника и мышление. Например, средний футболист видит поле в 2D, топ – в 5D. 

Теперь я использую эту формулу, в том числе в работе в своей академии. 

– Что скажете про нынешний «Рубин»?

– Это не всплеск, а выстраивание клубной и командной структур. У «Рубина» стабилизировался состав, игроки приглашаются под понятную идею – сейчас мне нравится, как они играют, нравятся те, кто там играют. 

Макаров, Хвича – нетипичные игроки для РПЛ, Денис мне нравится даже больше. На мой взгляд, Хвича – не полузащитник, не крайний нападающий в 4-3-3, а классический нападающий. Слуцкий говорил, что пробовал его в атаке, но не получилось. 

Две, три игры, может, год – конечно, нужно время, чтобы пробовать что-то новое. Хвича обладает всеми качествами классического нападающего: бежит, потрясающая техника, неплохое исполнение. Чем он отличается от классических нападающих?

– Завершением?

– Не было бы завершения, у него не было бы столько голов.

– Два сезона подряд он забивает по 3 гола.  

– Ну а если он играл бы в нападении, голов могло быть больше. Над завершением можно работать. 

В конце 1980-х в «Локомотиве» был нападающий Михаил Русяев. После каждой тренировки ему давали упражнение на завершение – наносил по 15 ударов в разные углы, и так каждый день. В итоге Русяев забил около 15 голов за чемпионат.

– Хорошо, завершение можно улучшать. Разве у Хвичи было бы столько пространства для дриблинга, если бы он играл центрального нападающего?

– Это зависит от тактики «Рубина», от тактики соперника. Я говорю не о том, что Хвича всегда должен играть нападающего, а о том, что, возможно, на определенном отрезке конкретного матча его можно использовать в этой роли. 

Это мое видение – оно может быть неправильным. Тренер не всегда руководствуется аргументами, логикой – иногда чувствуешь момент внутри, но не можешь его объяснить. 

Например, когда я пришел в «Кубань», Алан Касаев играл флангового полузащитника. Мы его поставили вторым нападающим под Драмана Траоре – тот боролся, Касаев подбирал. Алан не мог покрыть объем, требуемый фланговому полузащитнику, в силу физических возможностей. Или мог, но не с тем выхлопом, которого я ждал. 

«Кубань» играла на контратаках, на краю он тратил много сил на работу без мяча, это мешало в атаке. Мы ему нашли новую роль – в итоге Касаева за 4,5 миллиона евро купил «Рубин», он построил неплохую карьеру. Я не говорю, что такой умный – просто мы правильно среагировали в моменте. 

Почти не общается с Семиным, но отмечает его вклад в свою жизнь и интуицию Палыча. Как Адвокат выбил быстрое подписание контракта Овчинникова со сборной на Евро-2012

– Семин – человек вне рейтингов? 

– Все, что я имею, мое финансовое состояние – благодаря родителям и Юрию Палычу. Сейчас у нас не самые простые отношения, можно сказать, что их нет. Мы поздравляем друг друга с Новым годом, но тесно не общаемся.

– Почему? 

– Если он не находит тем для общения со мной, я не могу ему навязываться. Может, он считает, что в возможных темах для обсуждения я не очень хорошо разбираюсь. Может, что-то еще, что я не предполагаю. 

– Разрыв случился, когда вы уехали из киевского «Динамо» в «Кубань»?

– Позже. Я не всегда понимаю его решения относительно наших отношений – может быть, я их придумал, идеализировал. 

Все равно я никогда не поставлю под сомнение его значимость для моей жизни, не только футбольной. Может, мне и хотелось бы его внимания сейчас, но если его нет, это не влияет на мою оценку Юрия Палыча. 

Так что да, Семин – вне рейтингов. У него есть масса достоинств, которых нет у других, даже более продвинутых тренеров.

– Например?

– Семин интуитивно чувствует, что нужно на поле, не являясь тактическим гиком. Это опыт и игрока, и тренера, и человека.

В киевском «Динамо» Юрий Палыч послал меня смотреть за второй командой – я притащил в основу Андрея Ярмоленко и Романа Зозулю. Когда Юрий Палыч увидел Ярмоленко, не понял, зачем я привел его – Андрей был щупленьким, а Семину были нужны физически сильные игроки. Семин не отмахнулся, присмотрелся и начал вводить Ярмоленко в стартовый состав. 

Семин всегда строил коллектив по интересам. Например, одиннадцать пьяниц гораздо лучше одиннадцати трезвенников. 

– Почему? У второй группы тоже одинаковые интересы.

– Да, только одиннадцать трезвенников мы не найдем, а одиннадцать пьяниц – запросто. Если на современный манер, то к десяти игрокам, играющим на приставке, он подберет одиннадцатого такого же.

Семин умел быть разным. С пьяницами он был пьяницей, с любителем приставок – игровиком, с любителями собак – собачником, с теми, кто круто разбирался в футболе – спецом в футболе. 

– Кто еще из тренеров вас поразил?

– Дик Адвокат. Мы заочно были знакомы, когда я еще играл – в его «Глазго Рейнджерс» сломался Штефан Клос, Адвокат хотел дернуть меня из «Бенфики», но не срослось. Встретились на его первом матче в «Зените» в 2006-м – играли с «Динамо» на Кирова, они давили весь матч, но сыграли 0:0. После игры подошел Адвокат: «Да когда ты уже закончишь?»

Перед Евро-2012 прилетели в Польшу, сидим в лобби вместе с Диком и Сергеем Фурсенко, который тогда был президентом РФС. Адвокат спрашивает: «Сергей, вы счастливы?». – «Да». – «Вы подписали контракт с РФС?» – «Нет». – «Почему вы тогда счастливы?» – «Потому что я здесь, мне интересно».

Адвокат обратился к Фурсенко: «Почему контракт до сих пор не подписан?» Фурсенко ответил, что все подпишем завтра. Тогда Адвокат сказал, что завтра за тренерский стол сядет сам Фурсенко.  

Через четыре часа в Польшу с контрактом прилетел Сан Саныч Алаев. На ужине Адвокат пошутил: «Вот теперь я вижу, что ты счастливый человек. Теперь я могу с тебя требовать».

Когда начали тренироваться, Адвокат постоянно стоял за моей спиной, смотрел за нашей работой. Я не понимал, почему он уделяет столько внимания – оказалось, он оценивал мою работу. У нас была камера, которая снимала тренировки, Дик отослал нарезки вратарских занятий кому-то в Голландию. Видимо, ему сказали, что я что-то делаю правильно – где-то через неделю Адвокат перестал выглядывать из-за моей спины, а сконцентрировался на полевых игроках.

Прошлой осенью ЦСКА играл с «Фейеноордом» в Лиге Европы. Перед игрой выходим с Васей Березуцким, я вижу Адвоката: «Интересно, помнит ли меня?» Подошли к скамейкам, и Адвокат подозвал. Было очень приятно.  

В «Кубани» не знал, как развивать игроков. Дважды мог поступить на учебу в Португалии, но отказывался

– Овчинников в «Кубани» в 2009-м и Овчинников в 2021-м – разные тренеры?

– Да. В «Кубани» я работал по наитию, на эмоциях. Мы много работали над контратаками, за три-четыре передачи оказывались в опасных позициях, но мне не хватало знаний для более качественной подготовки команды. 

Конечно, нельзя не учитывать, что та «Кубань» не была топовым клубом, ее игроки не всегда могли выполнить сложные технические элементы, какие-то тактические задачи, которые я мог бы перед ними поставить. Может, и я не ставил вообще сложных задач – учились все вместе.  

Признаюсь, что в 2009-м я вообще не знал о такой вещи, как развитие футболиста. Я отталкивался от результата, совершенно не развивая игроков тактическим обучением, какими-то упражнениями. Я не понимал, а никто не подсказал – об этом я жалею, потому что в той «Кубани» были неплохие молодые ребята.

– Касаев – это не пример развития? 

– Касаев – технически обученный игрок, а я имею в виду, что не было тактического развития. Я уперся в 4-4-2, мы их оттачивали, что тоже имеет право на жизнь, но, может быть, нужно было расширить мировоззрение футболистов. Может, я неправильно думал, что они ограничены, может, они меня обогатили бы какими-то новыми вещами, если я сам предложил бы что-то новое.  

Может, я слишком рано стал тренировать самостоятельно. Может, стоило остаться в штабе Семина в киевском «Динамо», закончить обучение на PRO, получить базис.  

Хотя это действительно сложная тема. Допустим, в ту «Кубань» пришел Доменико Тедеско – тренер с глубочайшим пониманием тактики. Сработало ли бы это? Не факт, потому что уровень тренера был бы намного выше командных притязаний.

– Добор знаний – это только наблюдения за Слуцким, Адвокатом или что-то еще? 

– Отучился на лицензии B, А в Киеве, на PRO – в Москве. 

Одно время хотел даже поехать в Португалию. Там мне и Дмитрию Аленичеву предлагали поступить еще во времена игры в «Порту», но мы отказались. Не понимали всей важности учебы, хотя, например, Домингуш Пасиенсия, который потом довел «Брагу» до финала Лиги Европы, пошел учиться.

Потом мог уехать во времена работы в киевском «Динамо» – Семин все равно посылал меня просматривать игроков, постоянное нахождение рядом с командой не требовалось, поэтому на какое-то время меня точно отпустили бы.

Наверное, не получилось по своей глупости. Сам придумал идею, сам от нее отказался. Не хватило желания.

Сам не уходил из «Локомотива» в «Динамо» – с ним не продлили контракт. После этого – ноль контактов с «Локо»

– Про период в «Кубани» вы говорили: «Я был игроком, думал, меня все знают. Когда заканчиваешь, становишься никем для людей». Был один момент, перевернувший ваше сознание? 

– Одного не помню. Когда играл, четко понимал, что все изменится, а люди, которые меня превозносят, могут сами уйти из моей жизни. Я был готов к этому.

– Это же полное противоречие приведенной мной цитате. 

– Быть готовым и быть шокированным – разное. Люди, с которыми раньше хорошо общался, становились выше тебя по статусу и вытирали об тебя ноги. Можно быть готовым, но от этого настроение не улучшится.

– Вытирать ноги – это что?

– В 2005-м я ушел из «Локомотива». Прошло 16 лет – у нас с клубом нет никакого контакта. Меня нет в истории «Локомотива», хотя, наверное, я был не последним игроком. 

– Когда вы уходили из «Локомотива» в «Динамо», не думали, что можете потерять статус клубной легенды?

– Я не уходил в «Динамо», «Локомотив» не продлил со мной контракт. Я никогда не ушел бы из «Локомотива». 

Семин попросил помочь в «Динамо», я считал, что еще могу поиграть два-три года. Если в «Локомотиве» мне сказали бы закончить в 2005-м, но дали место в клубной системе, я остался бы. 

– Как вы объясняете полное отсутствие общения с «Локо»? Прошло 16 лет, руководство меняется раз в два-три года.

– У меня нет ответа на этот вопрос. Для меня это парадокс. У меня нет обиды на «Локомотив», это простые факты. 

Я не считал нужным оправдываться за переход в «Динамо», а «Локомотив» на его момент никак не высказывался в медиа.

– С точки зрения клуба они же поступили правильно. Тогда медиа и интернет не были развиты так, как сейчас, многие не знали о контракте и условиях перехода.

– Согласен, поэтому считаю, что в той ситуации руководители «Локомотива» поступили умнее, чем я.

Эфир у Нобеля: что сказал не так. Квалификацию тренера показывают годы на хорошем уровне, ЦСКА – несмелый, а не неатакующий

– На каком уровне находится футбольная культура в России? 

– Я завидую тебе и Лукомскому – вы делаете очень важное социальное дело. Всегда интересно говорить с людьми, которые хорошо разбираются в футболе, но сами не играли на высшем уровне – у меня нет стереотипов.

Те передачи, которые сейчас есть на «Матч ТВ», мне не очень нравятся. Это касается и меня – когда я в них прихожу, я себе тоже не нравлюсь. Я знаю, о чем меня спросят – это достаточно примитивные вещи. Я знаю, что отвечу – это тоже достаточно примитивные вещи. По большому счету, они никому не интересны. 

– Кто должен поднимать уровень культуры?

– Тренеры и журналисты. Тренеры должны быть более открытыми – и между собой, и с медиа. У нас почти все закрыты – кто-то боится говорить, понимая, что ему особенно и нечего сказать. Но ты говори – ну, оценят сейчас невысоко, но никто же не мешает развиваться. 

– Вы говорите про открытость тренеров. Этой зимой вы сходили к Нобелю, рассказали, чем вам не нравится «Аталанта». Лукомского не устроила ваша аргументация, после чего вас заочно столкнули в студии «Тотального футбола». Там вы сказали: «Тратить телевизионное время на анализ, почему мне надо было смотреть «Аталанту», а не какой-то другой клуб, я не хотел». Разве эта позиция – про открытость?

– Я неправильно выразился, это нужно признать. Фраза про место «Аталанты» – из серии «Ляпнул, не подумав».  

– За год до выступления у Нобеля в подкасте у Дмитрия Сычева и Дениса Казанского вы говорили, что место в таблице не сигнализирует об уровне тренера. Поэтому фраза про «Аталанту» удивила меня еще сильнее.

– Согласен, получился абсурд. 

Допустим, прямо сейчас в «Ман Сити» придет российский тренер. Очевидно, что по инерции в следующем сезоне команда в любом случае попадет в Лигу чемпионов. Мы же не будем говорить, что у них суперквалифицированный тренер? Я не к тому, чтобы принизить наших тренеров. Давай представим, что прихожу конкретно я – у меня останется точно такой же вопрос.

Мне кажется, говорить о квалификации тренера должны не титулы, а количество лет, проведенных на хорошем уровне.

– Ответа на вопрос о соответствии мнения об открытости и фразы про телевизионное время я так и не получил. 

– Давай оставим это без комментариев. 

– Еще одна ваша фраза Нобелю: «Я больше ратовал за атакующий футбол». Футбол ЦСКА – не атакующий?

– Снова признаю, что подобрал не очень корректную формулировку. Правильнее было бы сказать: «Я больше ратовал за смелый футбол».

– В чем футбол ЦСКА был несмелым?

– На мой взгляд, при подготовке сопернику мы уделяли больше времени, чем работе над своими ошибками. 

Зачем Овчинникову своя академия

– Как устроен ваш день после ухода из ЦСКА?

– Занимаюсь детьми: поездки в садик, школу, тренировки с сыном. Больше времени уделяю своей академии, которая работает почти два с половиной года – у нас четыре года, пятьдесят мальчиков и одна девочка. До 12 лет в Германии и Голландии может быть общая группа, у нас – так же. 

Работая в академии в Тольятти, познакомился с тренером Николаем Федчуком – потом его взяли тренером по технике в ЦСКА. Он подкинул идею открыть школу под моей фамилией. Я решил, что обязательно будет команда 2010 года рождения, потому что это год рождения моего сына, ну и еще плюс-минус два года. У нас ребята могут заниматься в команде другого года, строгий лимит – только на турниры. 

– Зачем вам нужна академия?

– Наверное, больше это социальная нагрузка. Меркантильный интерес – сын, который раньше занимался в ЦСКА, а теперь в моей академии.

Финансовая составляющая нас вообще не волнует, мы ничего не зарабатываем. Работать бесплатно мы не можем, потому что нужно арендовать поля. Но пытаемся помогать – например, работаем с Puma, так что хотя бы в этом смысле у родителей меньшая нагрузка, чем в других школах.

– Я понял, что вы доверяете тренеру вашей академии, но почему сын после ЦСКА не оказался, например, в «Динамо» или «Локомотиве»?

– В ЦСКА Федчук работал как раз с сыном. Сережу зачислили как вратаря, но он захотел играть в атаке – год поиграл там, а сейчас опять встал в ворота. Я этому рад, потому что как вратарь сын, наверное, соответствовал уровню академии ЦСКА.

Если я смогу привить сыну любовь к вратарской профессии, смогу с ним больше работать лично, возможно, что-то получится. В поле ему пока не хватает физики и скорости – только мышления маловато.

– С сыном разобрались. Почему родители других детей отводят их в вашу академию?

– Я не строю иллюзий по поводу престижности нашей академии. Все ведут детей в топовые школы, но не все дети им подходят – дальше есть школы второго-третьего эшелона. Наверное, в плюс играет прозрачность. 

Не люблю давать обещания, но если говорю «да», значит, это действительно «да». Сейчас родителей интересует, на сколько хватит нашего проекта. Я пообещал, что он будет работать минимум до момента, когда вырастет мой сын. Шучу. На самом деле, конечно, никакой привязки к сыну нет. Я вижу, что школа востребована, желающих становится все больше. Пока она будет востребована, она будет работать.

***

– У Нобеля вы сказали: «Если у нас не получилось, вина и на мне тоже». ЦСКА Гончаренко закончился – этот проект не получился?

– Не получилось – с позиции ожиданий от нас. Чего ждали от Виктора Михайловича, его помощников и игроков после осени 2018-го, оправдать не удалось. 

Было очень много позитива, классных побед. Суперкубок России, две победы над «Реалом», выход в четвертьфинал Лиги Европы.

– Я разделил ЦСКА при Гончаренко на четыре этапа: новые идеи для команды Слуцкого до лета 2018-го, быстрое строительство команды во второй половине 2018-го, отсутствие гибкости в 2019-м и эксперименты после увеличения бюджета и трансферов с лета 2020-го. Насколько такое разделение уместно?

– Все логично. 

Мы проработали с Гончаренко пять лет – он же еще работал помощником при Слуцком. Осадок от его последнего решения остался, но если абстрагироваться от этого – позитива было гораздо больше.

– «Вина и на мне тоже». В чем?

– Может, когда Гончаренко спрашивал совета, я говорил что-то не то. Или, когда была нужна поддержка, я этого не понял, не подставил плечо.

Вина всегда найдется. Нам всегда кажется, что наши решения правильны. Может, относительно нас действительно так, а относительно другого человека – нет.

Могу признать, что мог лучше понимать Виктора Михайловича, тогда что-то могло сложиться иначе. 

Но все равно было много хорошего. Это часть жизни, которую я всегда буду помнить. 

Может, со временем мы все успокоимся, поговорим. Может, кто-то из нас пересмотрит свои взгляды – и мы найдем точки соприкосновения. 

Мы же не враги. 

Разногласия – это не вражда. 

Телеграм-канал/твиттер Дорского

Четыре этапа Гончаренко в ЦСКА: перезапустил команду Слуцкого, выдал яркую осень 2018-го, мучился с контратаками и запутался после прихода ВЭБ

Семин разнес календарь РПЛ, якобы мешающий в ЛЧ. Но он не хуже европейских, а говорить надо о структурных реформах

Фото: РПЛ/Денис Тырин/ПФК ЦСКА; РИА Новости/Алексей Беликов, Антон Денисов; news.sportbox.ru/sport/кадры трансляции телеканала «Спорт»; globallookpress.com/Paul Chesterton, via www.imago-i/www.imago-images.de, Katerina Sulova/CTK, Evgenii Zapevalov/Russian Look, Nikolay Titov/Russian Look, Daniil Ivanov/Russian Look; rubin-kazan.ru; Gettyimages.ru/Dmitry Korotayev/Epsilon

logoЛокомотив
logoЦСКА
logoпремьер-лига Россия
logoКубань (до 2020)
logoДинамо Брянск
logoДик Адвокат
logoЕвгений Шляков
logoДинамо Киев
logoКонстантин Марадишвили
logoСергей Овчинников
logoВиктор Гончаренко
logoСборная России по футболу
logoДинамо Москва
logoАндрей Ярмоленко
logoАлександр Алаев
logoХвича Кварацхелия
logoНикола Влашич
logoГиорги Шелия
logoСергей Фурсенко
logoАлан Касаев
logoЛеонид Слуцкий
logoИвица Олич
logoРубин
logoинтервью