Майк Пелузо: Плачущий убийца. Часть 1
Как и Проберт, Майк Пелузо в начале 90-х годов считался одним из наиболее популярных и эффективных забияк НХЛ. Свои лучшие годы мощный Пелузо провел в составе "Нью-Джерси", где во главе знаменитого звена "Крэш-лайн" стал обладателем Кубка Стэнли-95.
Взглянув на статистику Майка Пелузо любой может понять, какая у него была роль в игре. 458 игр – 1951 штрафная минута и он пока последний игрок, набравший более 400 минут за сезон.
Любимец болельщиков в каждом городе, в котором он играл, он также известен своим добрым сердцем. На многих тафгаев автоматически вешают ярлык, но Пелузо не таков. Несмотря на его репутацию головореза, самый известный его снимок тот, на котором он плачет на скамейке запасных за несколько минут до того, как "Дьяволы" выиграли их первый в истории команды Кубок Стэнли в 1995 году.
Тебя выбрали на драфте в 1984 году "Нью-Джерси". Вместо игры в юниорах или низших лигах ты отправился в Университет Аляски, в Анкоридже. Почему ты решил пойти в университет?
Тогда, в 80-х, основной целью любого хоккеиста школы было получить стипендию в университете с хоккейной командой из первого дивизиона. Во всяком случае, это цель для школьника-хоккеиста с Миннесоты. Я получил стипендию в школе Гринуэя, в Коулрэйне, Миннесота. Получил предложение поиграть в хоккейной юниорской команде класса В, в Стратфорде. Ты можешь получать стипендию в юниорах, не теряя возможности играть в старших юношах. Так что я поиграл год в юниорской лиге В в Стратфорде, затем решил принять приглашение из Университета Аляски.
В те дни на Железном Рубеже в северной Миннесоте, родители вкалывали в горных компаниях. Так что, если ты не получал спортивной стипендии, ты отправлялся в горнодобычу, что было прибыльно в то время. Однако я пахал как вол, чтобы получить свою стипендию и продолжать играть.
Защитником в Анкоридже ты установил рекорд школы по набранным очкам. Опиши свой стиль игры в те времена.
Я был защитник-распасовщик. Габаритный парень, поздно научившийся играть. Я делал упор на быстроту реакции и катание. Думаю, моими полезными качествами были чувство "поляны" и умение распорядится шайбой. Я старался преуспеть во всём, да и приложиться по шайбе умел.
Несмотря на то, что я был новичком, я играл по 15-20 минут за матч. Это здорово помогло мне в развитии.
Ты подписался с "Чикаго Блэк Хокс" как свободный агент в 1989 году и начал сезон в "Индианаполис Айс", переквалифицировавшись в крайнего нападающего. Сложно было перестроиться из защитника в нападающего?
Меня задрафтовали "Девилс" в 1984 году, но я отыграл 4 года в университетском хоккее. После завершения моей аляскинской эпопеи "Дьяволы" не стали меня подписывать, так что я отправился в летний хоккейный лагерь, в Брэйнерде, Миннесота. Верховодили там Чак Грилло и руководство "Миннесоты Норт Старс". Я собирался продолжить хоккейную карьеру, так что в лагере я собирался показать всё, что могу. Отец сказал мне, что у меня есть все шансы, так что я опять же всё лето работал над собой. Я пробежал уйму километров по дорогам и поднял многие тонны железа. В Брэйнерде я катался с фармом "Миннесоты" – Каламазо.
После кемпа "Норт Старс" хотели подписать со мной пробный контракт. Я вселился в Каламазо, где проживали участники лагеря и подрядил агента Джеффа Соломона. Джефф позвонил "Северным Звёздам" и сказал, что мне гарантировали контракт "Блэкхокс". Его у меня, конечно же, не было и блеф агента не прокатил – "Норт Старс" пожелали мне удачи. Так что на тот момент я оказался не у дел. Но позже мой агент вызвонил "Блэкхокс" и рассказал им обо мне. На Аляске-то в те времена скаутов было маловато. В итоге, чикагцы решили проверить меня в бою и я отправился в их тренинг-кемп.
Контракта у меня не было, но я участвовал в предсезонных играх, получая по сотне баксов за каждую, что было весьма приятно. Тренинг-кемп тоже выдался на славу, но я и понятия не имел, что ждёт меня в будущем. Во внутрикомандных играх я хитовал всех подряд, ожидая, что кто-нибудь захочет подраться. Как-то я усадил на задницу их первый выбор драфта, пытавшийся прорваться вдоль борта. Меня тут же окружили соперники и в первый же мой день в тренинг-кемпе я подрался, не знаю, что именно драки помогут мне пробиться в НХЛ. Я дрался, потому что таков был стиль моей игры, не подозревая, что каждая потасовка приближает меня к контракту.
Я отыграл все предсезонные игры, оставаясь в составе, хотя многие уже отправились в Индианаполис.
Моя первая выставочная игра была с "Сент-Луисом" на "Чикаго Стадиум". Я проводил много времени на льду, играя в своей обычной силовой манере. "Сент-Луис" выигрывал у нас 5:3, да ещё и начал грубить. Роберт Дирк преследовал Стива Томаса, ткнув ему в лицо рукой в перчатке. Я выскочил на лёд и подрался с Дирком. Обычное дело – вступился за одноклубника, не подозревая, что это помогает мне получить контракт. Я продолжал драться и в остальных играх предсезонки.
В последний день перед объявлением состава меня всё-таки отправили в "Индианаполис". Но Майк Кинэн вызвал меня в офис и побеседовал со мной, не зная, кто я, откуда и даже не зная о моей игре на Аляске. Он расспросил меня о моих целях и я ответил, что контракт в фарме меня устроил бы. Но Кинэн обрадовал меня, предложив трехлетний контракт, который я и подписал. Но первый год я всё же отыграл в "Индианаполисе".
У "Чикаго" была отличная команда: обладатели Президент Трофи. В том сезоне мало народу вызывали на замену в основном составе. А в Инди у меня был отличный тренер, Дэррил Саттер. Он старался преподать мне все тонкости хоккея, заставлял становиться лучше, понимать свою роль и продолжать делать тоже самое, что я делал в выставочных играх "Чикаго".
А переход из защиты в нападении произошел под руководством Майка Кинэна. Я всю жизнь играл защитником, но нам не хватало мускулов на переднем краю. В Баффало, с их маленькой площадкой, он шлепнул меня по плечу и распорядился: "Ты играешь с Джереми Реником и Стивом Лармером". Левый край в выставочном матче. "Блэкхокс" играли тогда в простой манере: вбросил шайбу в зону и вперед, крушить. В то время мне это казалось эффективной тактикой.
Помню, Джей Ар вбросил шайбу, я ворвался в зону, свалил кого-то, уже не помню кого, отправив его чуть ли не парковку рядом со стадионом. Этот силовой приём не остался без внимания соперников. Я зажег наших, придав им дополнительный импульс. В принципе, вот и конец истории, как я стал левым крайним. Скорости в игре были слишком высоки, я не поспевал в защите, мне не хватало резкости и быстроты в ногах. Чувство позиции у меня всё ещё оставалось, так что я мог бы всё-таки поиграть защитником, но в итоге я поменял амплуа, став играть более жестко.
Переход от нападения в университетской команде к игре в жесткий профессиональный хоккей выглядит довольно резким. Казалось ли тебе, что началась совсем другая игра?
Совсем нет. Я всегда стремился выиграть, ненавидел проигрывать. Я мог подстроить свою игру к любому командному стилю. Это и помогало мне играть в колледже. Мы много тренировались и играли по выходным. Я мог оттачивать своё катание и технику.
Если в молодежных лигах игрок с самого начала становится тафгаем и это на всю жизнь, то в колледже у тебя больше шансов заиграть и улучшать все аспекты своей игры. Игроку из колледжа не хватает жесткости, потому что там не дерутся, зато он будет более разносторонним игроком, нежели тот, чье амплуа уже определено и он тренируется только улучшая полезные ему навыки. Вспоминая те времена, игроки из колледжа были недостаточно голодными и их можно было запугать на льду, так что они никогда не могли реализовать свой потенциал. Я же всегда любил соревноваться, что и помогло мне.
Я наверстал "свои" драки в низших лигах. Я просто скидывал краги безо всякого стиля. Так я и стал леворуким бойцом. Я всегда знал, что могу играть регулярную смену, это и помогло мне.
Материал RJ Jones. Перевод Святослав Панов. Источник www.hockeyfights.com
